Апофения

Или что-то случилось, или нет. В этой дилемме в конечном итоге последнее слово всегда за "нет". Только смерть имеет право заявлять, что она – на все случаи жизни. Но пока, к сожалению, кое-что кое-где ещё случается.

Нейробиологические опыты конца 1970–80-х годов показали, что свобода воли — это иллюзия. Человеческий мозг принимает решение раньше, чем мы (= сознание) можем его осознать. Спонтанные дофаминовые и серотониновые реакции в мозге происходят в том числе и тогда, когда человек стоит перед выбором с неизвестными последствиями. Поэтому ничто ничем и тем более никем не предопределено, а видимая последовательность событий определяется чистой случайностью.

В таком контексте многие проблемы человечества представляются совершенно в новом свете. Например, непонятно, как быть с разбойниками, ведь аргумент о злодействах, совершённых в здравом уме и твёрдой памяти, мгновенно рассыпается. С другой стороны, если всё происходит случайно, значит, и система правосудия возникла по воле случая, и наказания за неприемлемые действия тоже абсолютно случайны, что мы постоянно и наблюдаем. Следовательно, винить некого — ни палачей, ни преступников.

Существует ли реальность? Казалось бы, ответ очевиден — да. Однако Кант считал, что мы имеем дело только с феноменами (явлениями сознания), а их гипотетические источники принципиально непознаваемы. Поэтому он называл эти источники "вещами-в-себе", или ноуменами. Но отчего мы верим в то, что причиной феноменов, которые порождает мозг и затем фиксирует и пытается объяснить сознание, являются какие-то непонятные ноумены, а не случайная, вызванная хаотичными химическими процессами, игра нейронов мозга?

В книге "Почему мы во всё верим" историк Майкл Шермер выделил два ключевых свойства мышления: 1) мы повсюду ищем закономерности; 2) мы всё одушевляем.

Первое свойство вытекает из биологической склонности человека к установлению взаимосвязей, воображаемому упорядочиванию хаоса, а второе из стремления объяснить непознаваемое по аналогии с внутренним ощущением себя, а также из потребности найти в бесконечной ледяной пустыне вселенной приглядывающего за каждой потерявшейся и предельно одинокой  (начиная с несчастной случайности своего появления обреченной на уничтожение)  душой, призрачного папу.

Само стремление выстраивать придуманные причинные связи имеет название — апофения.  Например, мы часто приписываем онкологии и вообще ранней смерти психосоматические причины. С точки зрения статистики, апофения классифицируется как ошибка первого рода, при которой мы с ходу отвергаем верную нулевую гипотезу.

На днях один студент, раскрывая в философском эссе вопрос о том, чего человека нельзя лишить, однозначно ответил — свободы мышления. Однако, он заблуждается — для этого достаточно увесистого кирпича. На самом деле у нас по-прежнему не существует никаких достоверных способов контроля даже над своей ничтожной жизнью, за исключением иллюзорных.

В психологии придуманные связи называют иллюзорной взаимосвязью или иллюзорными корреляциями. Люди просто обожают фиксировать иллюзорные корреляции там, где их и в помине нет. А если человек убеждён в существовании корреляции, то он её непременно отыщет. Разубеждать верующего в его волшебных сказках, равно как и ученого в его картине мира, основанной на условных закономерностях и притянутых за уши причинно — следственных связях одинаково бесполезно. В принципе, любые попытки приписать несуществующий смысл собственной жизни, или, тем более, существованию всего человечества — это и есть апофения. Расхожая присказка о том, что "случайности не случайны" по своей банальности и пошлости может поспорить даже с так называемым позитивным мышлением. Впрочем, эти две странные идеи очень близки и взаимно дополняют друг друга.

Случайности случайны. "Неслучайные случайности" это всегда не более чем совпадения, которые мы не желаем признавать за таковые.