Под околонаучным мифом понимают знание, черпающее свой материал из науки и других околонаучных мифов, наполненное домыслами и пронизанное попытками рационализации.
Классическими примерами мифов называют вечный двигатель, а также марсианские каналы, "открытые" Дж.Скиапарелли в 1877 г.
Мифическими признаны теплород и мировой эфир. Однако, с ними дело не так просто, как с марсианскими каналами. Многие расчеты, обязанные идее теплорода, практически без изменений остались в серьезной науке. А теории эфира до сих пор появляются, или латаются старые, поскольку ряд явлений все-таки лучше объясняется эфиром, нежели его отсутствием.
Трудно опровергнуть мифы о событиях прошлого, например, об Атлантиде, и многие другие мифы, например, распространенный миф о том, что люди используют свой мозг на 10 процентов, или миф, что энергия есть самостоятельная сущность, и А.Эйнштейн своей знаменитой формулой доказал возможность превращения массы в энергию.
А.Ф.Лосев, С.Лем и др. отмечали полезность для науки научной мифологии как почвы или исходного материала. Однако, более, пожалуй, распространено стремление науки освобождаться от мифов, которых развелось видимо-невидимо, которые дискредитируют науку, и за которыми трудно разглядеть обоснованные знания.
Здесь мне хотелось бы остановиться на одном любопытном мифе: что есть серьезная наука, которая якобы очищена от мифов. Этот миф, на мой взгляд, сильно мешает пониманию роли мифов и борьбе с вредными мифами, беззастенчиво поедающими время и силы многих исследователей.
Вопиющие мифы можно обнаружить не где-нибудь на периферии науки, а в самой строгой и надежной ее части: математике. Причем в самых ее азах. Мифом являются иррациональные числа. Я уж не говорю о бесконечномерных пространствах, несметных топологических и алгебраических конструкциях.
Ничего, соответствующего в натуре иррациональным числам, нет и не предвидится. Почему же так живучи иррациональные числа и прочие теоретические изощрения в математике? Да потому что математика - это не сама действительность, а модель, которая живет по собственным законам. Нельзя сказать, что эти законы вовсе игнорируют реальность, но она на втором месте. А в первую очередь важна стройность самой модели. И только эта стройность может обеспечить относительно надежные практические выводы.
Менее заметна собственная жизнь других областей знания, но и там внутренняя логичность является решающей, потому что теория, изобилующая противоречиями, заведомо никуда не годится.
Таким образом, далеко не всякий домысел плох, даже если он ничем не обоснован. Если он делает эффективней работу обоснованных знаний, то он явно из хорошего роду. Одними из самых знаменитых были несуществующие химические элементы, домысленные в свое время Д.И.Менделеевым и придавшие стройность его таблице.
Из этого многочисленным теоретикам и особенно энтузиастам-любителям можно сделать ряд полезных выводов. Конечно, никто не запрещает свободным людям в нерабочее время придумывать любые религии и сказки для собственного удовольствия. Но если выставляют труд на мировое обозрение, хотят принести пользу людям и не хотят остаться единственным почитателем своего учения, то надо предъявлять также требования к себе.
Сегодня трудно постичь глубины знаний даже в узкой области, но если игнорируются самые тривиальные сведения из Википедии и школьных учебников, то это ведет к заведомому провалу. Не обязательно верить тому, что написано в справочниках. Как раз надо по возможности сверять информацию с другими источниками и искать аргументы за самые разные точки зрения.
А изобретать все самому, глядя лишь в потолок, - безнадежно. Но если находятся такие смельчаки, то выдаваемый материал, как минимум, должен не противоречить самому себе и быть пригодным для чтения, а не так, чтобы каждое слово ставило читателя раком и заставляло мучительно гадать о том, что имел ввиду автор.
Если не получается хорошая теория, то дать хотя бы одно работоспособное определение - уже большое достижение. Одно слово может быть весомее, чем нескончаемое словоизвержение. Хотя требования к определениям давно известны, но непросто их соблюсти. Например, даже в самой серьезной литературе определяется счастье через такую антинаучную химеру, как "внутренняя удовлетворенность".
Если не удается дать исчерпывающее определение, то можно указать хотя бы признаки, по которым введенный автором объект отличается от других объектов. Если же нет и этого, то получается чисто религиозная концепция или вовсе художественная проза, пригодная лишь для чтения на ночь.
И, наоборот, если теория складна и непротиворечива, то она ценна и поучительна уже опытом логических построений не менее, чем хороший детективный роман.
Успешного всем мифотворчества!
Авторская публикация. Свидетельство о публикации в СМИ № J108-47687.
Обсуждения Околонаучное мифотворчество
В санскрите были средства для именования чисел до 1050. Первые дошедшие до нас «сиддханты» (научные сочинения) относятся уже к 4-5 вв. Ок. 500 г. неизвестные гении в Индии изобрели десятичную позиционную систему записи чисел. В новой системе выполнение арифметических действий оказалось неизмеримо проще, чем в старых, с неуклюжими буквенными кодами, как у греков, или шестидесятиричных, как у вавилонян с их ингралами и дифференциалами о чём повествует крупнейший современный авторитет в истории науки голландский математик Бартел ван дер Варден в одной из своих последних околонаучных работ высказывает и аргументирует гипотезу о том, что в древности существовала высокоразвитая традиция математических изысканий по дифференциальному исчислению.
Многопорядковые числовые комплексы зафиксированы у индейцев майя. Современная нумералистическая терминология основывается на латинском языке: миллион, биллион (миллиард), триллион, квадрильон, пентильон, секстильон... (первые части этих слов – 2, 3, 4, 5, 6...). Немногие языки имеют похожую системы именования больших чисел: в хинди 100.000 लाख, 10.000.000 करॊड़, в кечуа 10.000 amar, миллион uno, в монгольском такие числа заимствованы из тибетской лексики (10.000 түм, 100.000 бум, миллион сая). У шумеров существовала система исчисления основанная на шестёрках. Даже в теории вероятности есть мифы, так к примеру есть миф, что при каждой неудаче или проигрыше шансы выигрыша повышаются, но если шансы 50 на 50, то выиграть может любой, кто взялся за дело и решил довести его до конца.