Обонежское ожерелье

А еще это край, где оживают легенды и древние сказания, а история властно проникает в день сегодняшний, как бы напоминая людям, что без прошлого не может быть будущего.

Земли, простирающиеся от Онежского озера до реки Онеги, земли, с которых началось движение русских людей на север – в Поморье, на Мезень, на Кемь и Колу, и далее – испокон веков именовалось Обонежской пятиной, и в старину входили в состав Новгородской республики. Немереные версты, дремучие леса, удаленность от крупных городов сделали эти места заповедными, сказочными, даже мистическими и аномальными. В самом деле, по количеству наблюдений НЛО Архангельская область находится чуть ли не в мировых лидерах.

Впрочем, небесные аномалии объясняются просто – возле обонежского городка Плесецк расположен один из старейших в мире космодромов, официально именуемый «1-й Государственный испытательный космодром Министерства обороны Российской Федерации «Плесецк»». Начиная с 1966-ого года отсюда было произведено свыше полутора тысяч запусков. В городе ракетчиков Мирном на старты выходят смотреть, как в Москве на салют. Когда ракетоноситель поднимается над космодромом, зарево стоит на полнеба, а после его входа в облачность возникают такие оптические эффекты, что можно подумать - ты видишь явление какого-то языческого бога, снизошедшего до своих заблудших во мраке неведения адептов.

Отработанные ступени ракет – это еще одна тема для разговора про НЛО. Отделяясь в высоких слоях атмосферы, они падают в заданных районах области, красиво светясь во время этих падений и порождая затем слухи, легенды и мифы о «летающих тарелках».

Если с НЛО все понятно, то совсем иначе обстоят дела с йети – именно здесь чаще, чем в других регионах страны, люди встречаются с реликтовыми гоминидами.

Правда, местные жители такого слова не знают, тут в ходу словечко «боровой». По сути это аналог общерусского слова «леший», просто леший – это хозяин леса, а боровой, соответственно, бора, вот и вся разница. Несмотря на такое название, боровой вовсе не безобиден. В архангельских деревнях говорят: «По бору ходит боровой, хуже медведя, самый страшной», и горе тому охотнику, грибнику или ягоднику, который столкнется в лесу с боровым.

Самый примечательный случай встречи с йети произошел в воинской части, построенной в Каргопольском районе на месте сгоревшей еще до революции деревни Соснино. Место это считалось местными гиблым, и последующие события только подтвердили такую репутацию Соснино.

В декабре 1990 года рядовой Боходир Бабаджанов подвергся нападению борового и на месяц загремел в медчасть. Показания Бабаджанова зафиксированы в объяснительной: «Перед ужином, в 18 часов, я зашел в умывальник помыть руки. Вдруг сзади кто-то тяжело положил мне на плечо руку. Я повернулся и увидел мохнатое белое чудище примерно двух с половиной метров ростом. Я ему был по грудь. Белки глаз светились красноватым оттенком, оттопыренные уши были величиной с ладонь, длинные руки свисали ниже колен. Он пытался притянуть меня к себе, и мне показалось даже, что позвал с собой. Тогда я закричал, с трудом вырвался, и побежал в коридор. Больше ничего не помню». Командование части сочло, что Бабаджанов стал жертвой неуставных взаимоотношений, однако через три месяца правота его слов подтвердилась – боровой явился в казарму. Первым его увидел дневальный рядовой Аширов: «Я стоял у тумбочки с телефоном, напротив входной двери. Где-то уже после полуночи, часа в два, напротив меня вдруг появился белый человек, ростом под потолок. Шаги беззвучные, как босиком ходит. Рядом с ним был детеныш, с метр высотой. Но когда я увидел лицо, то понял, что это не розыгрыш…» Видели йети с детенышем и остальные солдаты роты, поднятой по тревоге. Рядовой Даврон Рахимов составил точное описание борового: «Я поднял голову и увидел заросшую волосами морду. Взгляд угрюмый, глаза под мохнатыми бровями, нос маленький, приплюснутый, большой рот, откуда виднелись два клыка. Уши оттопыренные, с ладонь. Одежды на нем не было. Руки свисали ниже колен, пальцы длинные, крючковатые. На тумбочке ерзал детеныш и хныкал так, как маленькие дети плачут…».

Вскоре йети и его отпрыск покинули казарму. Командование части провело дознание – показание солдат совпадали, а на территории части были обнаружены следы. После замеров рулеткой оказалось, что длина стопы ночного гостя – пятьдесят пять сантиметров, ширина – пятнадцать. На тумбочке в казарме, где сидел детеныш, нашли светлые волосинки. Клок шерсти сняли и с забора. Через несколько месяцев воинскую часть в Соснино расформировали.

Ученые до сих пор не могут объяснить, с кем или с чем столкнулись солдаты в Каргопольском районе.

Гавриил Державин, будучи олонецким губернатором, отыскал в одном из монастырей Каргополя рукопись, в которой указывалось, что белозерский князь Вячеслав ходил походом на «поганых сыроядцев и белоглазую чудь», и разбив их, остановился отдохнуть на «Каргином поле». Отправившись на охоту, князь встретил огромного медведя. Зверь уже готовился растерзать Вячеслава, но тут явился некий «старец сияющий», осенил князя крестным знамением, и медведь повалился замертво. После такого чудесного спасения князь решил основать здесь город. Это произошло в 1146 году, то есть за год до основания Москвы.

Каргополь – пожалуй, единственный в России город, где доминирующей застройкой являются храмы. Они царят над, в основном, одно- и двухэтажными домами Каргополя, придавая ему совершенно нездешний, сказочный вид. Автору этих строк неизвестно, бывали ли в Каргополе Аркадий и Борис Стругацкие, но описание города Соловца, в котором происходит действие легендарной повести «Понедельник начинается в субботу», очень подходит на Каргополь – и по месту, и по духу.

Здесь мало туристов, хотя есть на что посмотреть и где погулять. Здесь особенный, чистый и сладкий воздух, а небо кажется ниже, чем где бы то ни было. Эту особенность Русского Севера заметили еще наши предки, недаром в здешних местах до сих пор бытует поговорка: «Небо ниже – до Бога ближе».

И словно бы про Каргополь поет Городницкий:

Укрыта льдом зеленая вода,

Летят на юг, перекликаясь, птицы.

А я иду по деревянным городам,

Где улицы скрипят, как половицы.

Деревянные тротуары, предками которых были бревенчатые мостовые Господина Великого Новгорода, еще совсем недавно можно было увидеть в каждом русском городе. Ныне их осталось совсем мало, но в Каргополе, по счастью, деревянные тротуары встречаются.

Однако далеко не всегда этот пасторальный северный городок был тихим и мирным. Да, до него лишь раз в истории дошли враги – в 1612 году польские интервенты и «воровские люди» осадили крепость Каргополя Валушки, но взять не смогли и отступили. Тем не менее, Каргополь сполна поучаствовал в бурной и кровавой судьбе России.

Из летописи мы знаем, что в 1380 году «…приидоша к Москве … да князь Глеб Каргапольский с войями своими вельми учрежено - доспехи на них и шеломы, яко вода колышет морскими волнами». Казалось бы, чего такого, ну пришел и пришел, много их было, князей, откликнувшихся на призыв московского собрата Дмитрия Донского постоять за землю русскую на Куликовом поле.

Однако если вдуматься, то поступок князя Глеба как нельзя лучше показывает, как изменилась ситуация на Руси с момента монгольского нашествия. В 1237 году, в год нападения Батыя, Русь была разобщена настолько, что соседние княжества не приходили на выручку друг другу, обрекая соседей на гибель. Прошло сто сорок три года, и вот уже князь из далекого Каргополья со своей дружиной спешит на Дон биться за всю Россию. Спешит, хотя спокойно мог бы остаться дома.

Причем надо понимать, что каргопольский князь Глеб и его воины уезжали на верную смерть – до Куликовской битвы еще ни разу никому на Руси не удалось одолеть крупное войско ордынцев в открытом сражении.

Каргопольцы могли отсидеться в своих дремучих лесах, переждать, потом примкнуть к победителям, но такое решение было против русского образа жизни, против Бога – и каргопольцы встали плечом к плечу с уроженцами других княжеств, городов и весей на Куликовом поле. Недаром историк Лев Гумилев написал: «На Куликово поле пришли москвичи, серпуховчане, ростовчане, белозерцы, смоляне, муромляне и так далее, а ушли с него – русские».

В следующий раз Каргополь прославился на все государство Российское в эпоху нашей «войны Алой и Белой Розы», то есть во времена Василия Второго Темного и его противостояния с великим князем Дмитрием Юрьевичем, прозванным Шемякой. Получив отпор от Василия Второго, Шемяка вместе со своими сторонниками отступил в Каргополь, и некоторое время здесь находился «стольный град» его державы. Отсюда он после поражения на реке Шелони бежал в Новгород, где и был отравлен.

Иван Четвертый Грозный, разделив Россию на Земство и Опричину, включил Каргополь в опричные земли, чем заложил основу процветания каргопольцев. В дальнейшем Каргополье стало одним из самых богатых областей России – через город шел торговый путь на Беломорье, а стало быть, сюда прибывали иностранные негоцианты. Английский посол Джайлс Флетчер занес Каргополь в список шестнадцати крупнейших городов России. К этому периоду относится и строительство старейшего белокаменного собора Каргополя – Христорождественского.

Постепенно, однако, сложный и опасный речной путь из центральных областей России к Белому морю, проходивший через Каргополь, захирел. Этому немало способствовало основание в 1584 году Архангельска, через который и пошла вся северная морская торговля.

К Смутному времени Каргополь стал уже совсем провинциальным городком, настоящей глушью, недаром именно сюда последний царь из династии Рюриковичей Василий Четвертый Шуйский сослал плененного вождя крестьянского восстания Ивана Исаевича Болотников. Участь его была страшной – Болотникова ослепили и утопили в проруби на реке Онеге.

Вот так в истории маленького ныне городка, словно в гранях самоцветного камня, отразились главнейшие вехи нашей общей истории.

При всем при этом Обонежье всегда жило немного наособицу от остальной России. В газете «Олонецкие губернские ведомости», в №52 за 1898 год, купленной в букинистической лавке, я прочел статью «Троицын день в Каргополе», подписанную неким А-нским. Из нее можно узнать, что «Въ приходахъ, лежащихъ кругомъ Каргополя, есть обычай, вѣроятно сохранившійся еще отъ языческихъ временъ, уводить и увозить невѣстъ тайно отъ родителей, а иногда просто во избѣжаніе денежныхъ издержекъ, которыя обыкновенно бываютъ при оффиціальномъ сватовствѣ. Дѣло въ этомъ случаѣ ведется обыкновенно такъ: какой нибудь деревенскій молодецъ заранѣе подговоритъ дѣвушку выйти за него замужъ и если онъ знаетъ, что родители дѣвушки не согласятся добровольно выдать ее, или чтобы не держать денегъ на угощенія при сватовствѣ, подговариваетъ дѣвушку выйти «уходомъ», т. е. тайно. Самый «уходъ» пріурочивается къ какому нибудь удобному времени, а лѣтомъ большею частію къ Троицыну, Духову и Иванову днямъ. Эта вотъ почему: съ одной стороны, дни эти какъ время праздничное, весьма удобны для «ухода». Всѣ деревенскіе «холостяги» и дѣвушки бываютъ въ городѣ, откуда увезти дѣвушку безопаснѣе и вѣрнѣе, чемъ изъ деревни, потому что въ городѣ она находится вдали отъ родительскихъ глазъ».

Таким образом становится понятно, что в Обонежье, наряду с христианством, сохранились и языческие обычаи, не даром герб Каргополя – ягненок, лежащий на объятых пламенем дровах – символизирует языческое жертвоприношение.

В рамки одной статьи очень сложно уместить все, что связано с Обонежьем. Тут целое ожерелье историй и легенд, вымыслов и фактов – и каргопольская игрушка, и работы великого русского художника Билибина, созданные в этих местах, и рассказ о доме Няна, от которого, по местной легенде, пошло название поселка Няндома, и деятельность промышленника Мамонтова, и мрачные предвоенные времена, когда в северных лесах опутались колючей проволокой лагеря для «врагов народа».

Впрочем, это неудивительно. Нельзя объять необъятное, но зато можно попытаться его постичь. Для этого нужно просто приехать в Обонежье, посмотреть на «серебряные» деревянные церкви, на низкое «билибинское» небо, вдохнуть напоенные таежными ароматами воздух – и поразиться тому, из каких же разных, прекрасных и удивительных мест состоит наша страна.