Вдоволь насмеявшись вместе с героями Франсуа Рабле над достопочтимым философом Трульоганом, который так и не ответил прямо на вечный вопрос – ''жениться или не жениться?'', решили мы не покидать зал Эпохи Ренессанса, пока не познакомимся с другими философскими сокровищами этой жизнерадостной эпохи, эпохи, которая нуждалась в титанах и породила титанов и в литературе, и в науке, и в философии.
''И не надоело вам'', - вдруг услышали мы откуда-то сверху: ''Не надоело бродить по холодному и мрачному музею таким жарким летом. Все нормальные люди давно отправились путешествовать, если не в Турцию и Египет, то хотя бы на дачу за грибами или на речку? А то, смеетесь над Трульоганом, а сами то стали похожи на музейные экспонаты…
Мы подняли головы, но успели догнать только шум удаляющихся крыльев, значит, опять прилетела Сова Минервы, чтобы подать нам свой мудрый совет. Может быть, стоит прислушаться к ее совету и в этот раз?
Стены нашего призрачного философского музея не помеха для летнего отдыха. Последуем совету верной спутницы богини Мудрости и отправимся в большое летнее путешествие, путешествие по странам…
Ручаюсь, что самые богатые туристические агентства оспаривали бы право предоставить свои услуги для путешествия по этому неведомому миру, миру философских утопий и антиутопий.
Сегодня побываем в одной из призрачных стран - в Нигдее, знаменитой Утопии, созданной воображением мужа известнейшего и красноречивого, гражданина и шерифа славного города Лондона сэра Томаса Мора.
Однако сэр Томас оказался, не смотря на его титулы, человеком скромным и вложил рассказ о новом острове Утопия в уста философа и путешественника Рафаэля Гитлодея. Гитлодей пока еще не указал где точно находится Утопия, но, по собственному желанию, уже достаточно пожил на острове, не хотел оттуда уезжать и встретился с сэром Томасом единственно для того, чтобы рассказать об этой удивительной стране, о чудесах, которые он там увидел, и о ее жителях – утопийцах.
Итак, усевшись поудобнее в кресле и закурив трубку Гитлодей, откашлявшись, начал…
''Утопийцы рассказывали мне, что когда-то эту землю не окружало море и народ тут жил такой же как у Вас. Однако, откуда не возьмись, прибыл хитрый и умный завоеватель. Звали его Утоп. Он покорил остров, и привел скопище грубого и дикого народа к такому образу жизни и к такой просвещенности, что ныне они превосходят почти всех смертных. Именно Утоп приказал срыть перешеек, соединявший теперешний остров с большой землей. Соседи вначале смеялись над нами, но старик Утоп поверг их в такой ужас размахом и быстротой строительных работ, что они скоро замолчали. А потом стали завидовать утопийцам.
Остров-то и был назван по имени великого Утопа. Представьте – Утопия похожа на нарождающуюся молодую луну. Пролив между ее рогами тянется на много миль. А посередине пролива выступает одинокий утес, на котором Утоп повелел воздвигнуть сторожевую башню. Именно оттуда утопийцы заметили и остановили наш корабль, когда ходили мы в Новый Свет со знаменитым Америго Веспуччи и первый раз подплывали к этому неведомому острову, чтобы пополнить запасы воды и пищи''.
Не будем торопиться, подобно некоторым современникам Томаса Мора, отыскивать на картах времен великих географических открытий местоположение Утопии. Ведь ''топос'' по-гречески и есть ''место'', а частица ''у'' означает ''нет'', то есть получается – место которого нет нигде, эдакая, в буквальном смысле, ''Нигдея''.
Однако, Мор нарисовал Утопию так необычно, что его критики искали славного путешественника Рафаэля Гитлодея, чтобы уличить его во лжи и говорили: ''Ну, это-то придумал Гитлодей, а на самом деле в Утопии все не так''.
Гитлодей же, сидя в кресле перед сэром Томасом, продолжал свой рассказ…
''Утопийцы вообще очень трудолюбивые. Вначале они селились в хижинах и бараках. Но потом мудрый Утоп нарисовал план одного квадратного города, и по этому проекту 1760 лет утопийцы строили свои города. Получилось 54 города, и все одинаковые.
Представляете как удобно для путешественников – посмотрел один город и уже знаешь обо всех.
Дома ныне там очень красивые, в три этажа, стены снаружи сделаны из камня или кирпича, а стекла защищают окна от ветра.
А с задней стороны домов – обязательно сад.
Да, чуть не забыл, в домах у них чудо - двери, они легко открываются от прикосновения руки и сами закрываются. И пропускают двери не только хозяев, а вообще кого угодно. Ведь у утопийцев нет никакой собственности. Да и сами дома они меняют раз в десять лет по жребию!''
А как же воры?! – спросим мы сегодня. Да ведь воровать у утопийцев особенно нечего. Имущество то общественное. А из личных вещей, судите сами…
На работу утопийцы ходят в шкурах, которые служат им семь лет. А когда же они появляются в обществе, то надевают поверх шкур плащи. Цвет плащей на всем острове один и тот же – естественный цвет шерсти.
Так что завидовать и красть нечего. Плащи у всех одинаковые и их на острове очень много. Вот в какую страну мы попали. Может быть, там и народ не работает, раз нет богатых и бедных?! А, Гитлодей?
''Нет, у всех утопийцев, мужчин и женщин без исключения есть единое общее дело – сельское хозяйство. ''А, что, и деревни у Вас есть? – спросили мы у утопийцев. ''А как же, удивились они. Мы, горожане, там часто живем и работаем. Там имеются удобно расположенные дома, в которых есть всякая деревенская утварь. Мы и приезжаем туда поочередно. В каждой деревне по 40 человек, два годика поработали и половина назад, в город. А другая же половина остаётся, чтобы обучать новичков. Кому же понравилось пахать и сеять, могут остаться в деревне насовсем.
Представляешь, недавно изобрели там такую штуку – сама яйца высиживает, а цыплята потом бегают за ними как за наседкой. Вот умора!''
Вот, оказывается, кто изобрел инкубатор! Да и первыми ездили ''на картошку'' не доценты с кандидатами, а утопийцы, И не на месяц, а на два года.
Не будем иронизировать, в этом был определенный смысл – утопийцы с детства получали хороший навык работы в деревне, и их труд был гораздо эффективнее, чем у современных картофельных десантов.
''Когда же вы отдыхаете? - спросил Гитлодей у утопийцев.
''Отдых хорош после работы'' – отвечали они. ''Мы любим посидеть в кругу семьи за большим столом, а после занимаемся науками или играем. Летом играем в садах, а зимой в общих дворцах, в которых и едим. Там же занимаемся музыкой или развлекаем друг друга беседой''.
Кости или другого рода нелепые и гибельные игры утопийцам неведомы. Они играют на своем острове в две игры. Одна - это сражение чисел, в котором одно число грабит другое число. А вторая игра – в ней пороки, объединив усилия, борются с добродетелями, а добродетели ослабляют силу пороков и избегают искушений''.
Трудная, но строго фиксированная работа, занятия науками и искусством, разговоры о добродетелях и пороках за большим общим столом – наконец разговор о том, в чем заключается счастье в чем-то одном или во многом – это только малая часть того, что удалось увидеть славному мореплавателю Рафаэлю Гитлодею на острове Утопия. Однако первое его пребывание на счастливом острове закончилось довольно быстро. Появился человек с дубинкой, которому все сидевшие за столом и игравшие утопийцы почтительно поклонились. ''Это сифогрант - надсмотрщик''- шепнул Гитлодею его сосед: ''Он проверяет кто плохо работает''.
''А Вы почему нарушаете форму одежды? Почему не в шкурах?! Не были сегодня на работе?!'' - последовал неожиданный вопрос. И не успели путешественники открыть рот, как сифогрант занес дубинку над головой Гитлодея и несомненно больно ударил бы знаменитого мореплавателя и философа. Однако Гитлодей ловко увернулся, выхватил у надсмотрщика дубинку и бросился бежать к родному кораблю, стоявшему в утопийской гавани.
Долгое время дубинка сифогранта, оставшаяся у него в руках, хранилась у философа и лондонского шерифа Томаса Мора. А после многих приключений попала в коллекцию нашего призрачного философского музея и напоминает нам о наилучшем острове Утопия и о его создателе.
Кстати, Мор так увлекся своей мечтой о справедливом государственном устройстве, что воображал себя во сне правителем Нигдеи, легендарным царем Утопом и приглашал друзей и знакомых посетить свой остров…
''Если не затруднит Вас, господа, проделать долгий путь, приезжайте ко мне в Утопию; я же, конечно, устрою, чтобы все смертные, на которых распространяется милостивая моя власть, выказали вам столько уважения, сколько должны они выказать тем, которые особенно дороги их правителю.
Я хотел бы продлить этот наисладчайший сон, но восходящая Аврора, увы, к сожалению, разогнала видение, лишила меня владычества и отправила на мою мельницу, то есть к государственным делам! Одно, впрочем, меня утешает: я вижу, что и настоящие царства не намного долговечнее моего счастливого сна''.
Мы тоже однажды решили воспользоваться приглашением и посетить счастливый остров Утопию, но, вспомнив о дубинке сифогранта, остановились в глубокой задумчивости…
Мы подняли головы, но успели догнать только шум удаляющихся крыльев, значит, опять прилетела Сова Минервы, чтобы подать нам свой мудрый совет. Может быть, стоит прислушаться к ее совету и в этот раз?
Стены нашего призрачного философского музея не помеха для летнего отдыха. Последуем совету верной спутницы богини Мудрости и отправимся в большое летнее путешествие, путешествие по странам…
Ручаюсь, что самые богатые туристические агентства оспаривали бы право предоставить свои услуги для путешествия по этому неведомому миру, миру философских утопий и антиутопий.
Сегодня побываем в одной из призрачных стран - в Нигдее, знаменитой Утопии, созданной воображением мужа известнейшего и красноречивого, гражданина и шерифа славного города Лондона сэра Томаса Мора.
Однако сэр Томас оказался, не смотря на его титулы, человеком скромным и вложил рассказ о новом острове Утопия в уста философа и путешественника Рафаэля Гитлодея. Гитлодей пока еще не указал где точно находится Утопия, но, по собственному желанию, уже достаточно пожил на острове, не хотел оттуда уезжать и встретился с сэром Томасом единственно для того, чтобы рассказать об этой удивительной стране, о чудесах, которые он там увидел, и о ее жителях – утопийцах.
Итак, усевшись поудобнее в кресле и закурив трубку Гитлодей, откашлявшись, начал…
''Утопийцы рассказывали мне, что когда-то эту землю не окружало море и народ тут жил такой же как у Вас. Однако, откуда не возьмись, прибыл хитрый и умный завоеватель. Звали его Утоп. Он покорил остров, и привел скопище грубого и дикого народа к такому образу жизни и к такой просвещенности, что ныне они превосходят почти всех смертных. Именно Утоп приказал срыть перешеек, соединявший теперешний остров с большой землей. Соседи вначале смеялись над нами, но старик Утоп поверг их в такой ужас размахом и быстротой строительных работ, что они скоро замолчали. А потом стали завидовать утопийцам.
Остров-то и был назван по имени великого Утопа. Представьте – Утопия похожа на нарождающуюся молодую луну. Пролив между ее рогами тянется на много миль. А посередине пролива выступает одинокий утес, на котором Утоп повелел воздвигнуть сторожевую башню. Именно оттуда утопийцы заметили и остановили наш корабль, когда ходили мы в Новый Свет со знаменитым Америго Веспуччи и первый раз подплывали к этому неведомому острову, чтобы пополнить запасы воды и пищи''.
Не будем торопиться, подобно некоторым современникам Томаса Мора, отыскивать на картах времен великих географических открытий местоположение Утопии. Ведь ''топос'' по-гречески и есть ''место'', а частица ''у'' означает ''нет'', то есть получается – место которого нет нигде, эдакая, в буквальном смысле, ''Нигдея''.
Однако, Мор нарисовал Утопию так необычно, что его критики искали славного путешественника Рафаэля Гитлодея, чтобы уличить его во лжи и говорили: ''Ну, это-то придумал Гитлодей, а на самом деле в Утопии все не так''.
Гитлодей же, сидя в кресле перед сэром Томасом, продолжал свой рассказ…
''Утопийцы вообще очень трудолюбивые. Вначале они селились в хижинах и бараках. Но потом мудрый Утоп нарисовал план одного квадратного города, и по этому проекту 1760 лет утопийцы строили свои города. Получилось 54 города, и все одинаковые.
Представляете как удобно для путешественников – посмотрел один город и уже знаешь обо всех.
Дома ныне там очень красивые, в три этажа, стены снаружи сделаны из камня или кирпича, а стекла защищают окна от ветра.
А с задней стороны домов – обязательно сад.
Да, чуть не забыл, в домах у них чудо - двери, они легко открываются от прикосновения руки и сами закрываются. И пропускают двери не только хозяев, а вообще кого угодно. Ведь у утопийцев нет никакой собственности. Да и сами дома они меняют раз в десять лет по жребию!''
А как же воры?! – спросим мы сегодня. Да ведь воровать у утопийцев особенно нечего. Имущество то общественное. А из личных вещей, судите сами…
На работу утопийцы ходят в шкурах, которые служат им семь лет. А когда же они появляются в обществе, то надевают поверх шкур плащи. Цвет плащей на всем острове один и тот же – естественный цвет шерсти.
Так что завидовать и красть нечего. Плащи у всех одинаковые и их на острове очень много. Вот в какую страну мы попали. Может быть, там и народ не работает, раз нет богатых и бедных?! А, Гитлодей?
''Нет, у всех утопийцев, мужчин и женщин без исключения есть единое общее дело – сельское хозяйство. ''А, что, и деревни у Вас есть? – спросили мы у утопийцев. ''А как же, удивились они. Мы, горожане, там часто живем и работаем. Там имеются удобно расположенные дома, в которых есть всякая деревенская утварь. Мы и приезжаем туда поочередно. В каждой деревне по 40 человек, два годика поработали и половина назад, в город. А другая же половина остаётся, чтобы обучать новичков. Кому же понравилось пахать и сеять, могут остаться в деревне насовсем.
Представляешь, недавно изобрели там такую штуку – сама яйца высиживает, а цыплята потом бегают за ними как за наседкой. Вот умора!''
Вот, оказывается, кто изобрел инкубатор! Да и первыми ездили ''на картошку'' не доценты с кандидатами, а утопийцы, И не на месяц, а на два года.
Не будем иронизировать, в этом был определенный смысл – утопийцы с детства получали хороший навык работы в деревне, и их труд был гораздо эффективнее, чем у современных картофельных десантов.
''Когда же вы отдыхаете? - спросил Гитлодей у утопийцев.
''Отдых хорош после работы'' – отвечали они. ''Мы любим посидеть в кругу семьи за большим столом, а после занимаемся науками или играем. Летом играем в садах, а зимой в общих дворцах, в которых и едим. Там же занимаемся музыкой или развлекаем друг друга беседой''.
Кости или другого рода нелепые и гибельные игры утопийцам неведомы. Они играют на своем острове в две игры. Одна - это сражение чисел, в котором одно число грабит другое число. А вторая игра – в ней пороки, объединив усилия, борются с добродетелями, а добродетели ослабляют силу пороков и избегают искушений''.
Трудная, но строго фиксированная работа, занятия науками и искусством, разговоры о добродетелях и пороках за большим общим столом – наконец разговор о том, в чем заключается счастье в чем-то одном или во многом – это только малая часть того, что удалось увидеть славному мореплавателю Рафаэлю Гитлодею на острове Утопия. Однако первое его пребывание на счастливом острове закончилось довольно быстро. Появился человек с дубинкой, которому все сидевшие за столом и игравшие утопийцы почтительно поклонились. ''Это сифогрант - надсмотрщик''- шепнул Гитлодею его сосед: ''Он проверяет кто плохо работает''.
''А Вы почему нарушаете форму одежды? Почему не в шкурах?! Не были сегодня на работе?!'' - последовал неожиданный вопрос. И не успели путешественники открыть рот, как сифогрант занес дубинку над головой Гитлодея и несомненно больно ударил бы знаменитого мореплавателя и философа. Однако Гитлодей ловко увернулся, выхватил у надсмотрщика дубинку и бросился бежать к родному кораблю, стоявшему в утопийской гавани.
Долгое время дубинка сифогранта, оставшаяся у него в руках, хранилась у философа и лондонского шерифа Томаса Мора. А после многих приключений попала в коллекцию нашего призрачного философского музея и напоминает нам о наилучшем острове Утопия и о его создателе.
Кстати, Мор так увлекся своей мечтой о справедливом государственном устройстве, что воображал себя во сне правителем Нигдеи, легендарным царем Утопом и приглашал друзей и знакомых посетить свой остров…
''Если не затруднит Вас, господа, проделать долгий путь, приезжайте ко мне в Утопию; я же, конечно, устрою, чтобы все смертные, на которых распространяется милостивая моя власть, выказали вам столько уважения, сколько должны они выказать тем, которые особенно дороги их правителю.
Я хотел бы продлить этот наисладчайший сон, но восходящая Аврора, увы, к сожалению, разогнала видение, лишила меня владычества и отправила на мою мельницу, то есть к государственным делам! Одно, впрочем, меня утешает: я вижу, что и настоящие царства не намного долговечнее моего счастливого сна''.
Мы тоже однажды решили воспользоваться приглашением и посетить счастливый остров Утопию, но, вспомнив о дубинке сифогранта, остановились в глубокой задумчивости…
Обсуждения Утопия Томаса Мора