Александр Невский – первый евразиец
По итогам телевизионного конкурса «Имя - Россия» первое место совершенно заслужено занял Александр Невский. То обстоятельство, что именно этот «первый евразиец» стал «именем России» - носит глубоко символический характер. Глубоко символический характер носит также то обстоятельство, что на телевизионном конкурсе "Имя - Россия" Александра Невского представлял митрополит Кирилл - будуший Святейший Патриарх Московский и Всея Руси.
Подчеркнём, что наиболее значительным подвигом Александра Невского является вовсе не его победа, в двадцатилетнем возрасте, над шведами на Неве (1240 г.), после которой он и стал зваться «Невский». И не его победа над рыцарями Ливонского ордена на Чудском озере (1242 г.), которая окончательно сформировала его исторический образ, как славного русского полководца. Главный свой подвиг Александр Невский совершил не на поле брани в качестве военачальника, а на политическом поприще в качестве государственного деятеля. Когда, принимая у себя посольство Папы Римского Иннокентия IV, он не стал внимать коварным речам папских посланцев, беззастенчиво пытавшихся спекулировать фактом отравления его отца в Золотой Орде, и не пошёл на стратегический союз с католическим Западом, стремившимся превратить Русь, вслед за православной Византией, во «вторую Латинскую империю». А, отправив папских послов не солоно хлебавши восвояси, заключил исторический союз с «языческой» Золотой Ордой.
(Крайне низкий уровень религиозной нравственности, воцарившийся среди иерархов католической церкви как раз тогда, при Папе Римском Иннокентии IV, наглядно демонстрирует следующий известный случай: в XIII веке «Ангельский Доктор» Фома Аквинский осадил Папу Иннокентия IV, который, хвастаясь огромными доходами, полученными им от продажи отпущения грехов и индульгенций, заметил Аквинату, что прошло то время, когда церковь говорила: «Нет у меня ни серебра, ни золота»! «Верно», - последовал немедленный ответ, - «но прошло также и то время, когда она могла сказать парализованному: «Встань и иди»).
Известный отечественный исследователь Сергей Кара-Мурза пишет в данной связи: «Но вернемся к главному выбору: человек человеку волк - или брат? Ведь это и было перед нами на чашах весов. И образ человека-брата, образ солидарного идеального общества был завещан нам нашими мертвыми - от Святослава и Александра Невского до Зои и Гагарина. Они все стояли за нами, когда мы примерялись.
Особо выделим Александра Невского, которого наши предки посчитали святым, а «демократы» возненавидели самой чистой ненавистью. Этот наш государь стоял перед тем же самым выбором, причем оба варианта были даны в страшном образе нашествия. Это - не то, что выбирать между сникерсом и дешевой буханкой хлеба, как «упаковали» выбор нам сегодня. Невский выбирал между тевтонами и монголами. И поехал брататься к сыну Батыя. И дело было не в официальной религии: и тевтоны, и сын Батыя были христианами. Александр, думаю, сравнил мироощущение двух врагов на глубинном уровне, на уровне бессознательного и «невыражаемого». Тевтоны шли на Русь крестовым походом, неся тоталитарное сознание Рима, в котором уже прорастали формулы Гоббса. Монголы несли идею «цветущей сложности» (выражение К. Леонтьева), которая вырастала из терпимости восточного христианства, окрашенного у них конфуцианством и буддизмом.
И здесь для нас главное - представление о человеке. Конфуцианство ставило гуманность высшей ценностью культурного человека, а служение общественному благу - высшим долгом. Буддизм подкрепил эту философию «снизу», от природы, через идею гармонии природы и человека (гармонии природного и культурного начал в человеке). Невский понял, что здесь, при всех тяготах и травмах татарского ига, нет угрозы корню России, угрозы вырастающей на нашей земле соборной личности. А ведь, захоти он, мог бы найти тысячи «дефектов» татарщины, чтобы оправдать сдачу Руси тевтонам. …Вот, великий русский святой, поистине предопределивший путь России, Александр Невский. Он сделал исторический выбор и решил дать отпор тевтонам. Для этого он поехал к монголам и побратался с сыном Батыя, Сартаком. Стать братом - это ведь не просто союз заключить. Побратался с иноверцем? Да нет, Сартак был христианин. Но ведь это важно помнить, особенно когда на Александра Невского столько грязи льют за то, что обидел цивилизованный Запад».
Побратавшись с сыном Батыя Сартаком, Александр Невский, согласно обычаю, стал приёмным сыном Батыя.
Выбор в качестве стратегического партнера «языческой» Золотой Орды, а не католического Запада - это совершенно осознанный выбор, который сделала Русь в лице одного из крупнейших своих исторических деятелей - Александра Невского. История показала, что, нещадно искореняя на Руси «западничество», порой, даже руками татаро-монгол, Александр Невский был, в исторической перспективе – абсолютно прав. Западу было мало того, что от татаро-монгольской экспансии, говоря словами К. Маркса - «Европа была спасена растоптанной и издыхающей Русью». (Аналогичные слова принадлежат А. С. Пушкину, писавшему в статье «О ничтожестве литературы русской» (1834 год): «России определено было высокое предназначение. Ее необозримые равнины поглотили силу монголов и остановили их нашествие на самом краю Европы; варвары не осмелились оставить у себя в тылу порабощенную Русь и возвратились на степи своего востока. Образующееся просвещение было спасено растерзанной и издыхающей Россией»). Запад рассчитывал и в дальнейшем использовать Русь в качестве форпоста для защиты от Золотой Орды, добиваясь, чтобы русские воевали с татаро-моголами своими силами и на своей территории, без военной помощи со стороны Запада. Если бы Русь пошла тогда на поводу у Запада, то она была бы окончательно обескровлена. Заколотив наглухо «окно в Европу», и заключив стратегический союз с Золотой Ордой, Александр Невский спас Русь от полного разорения.
Вообще, вопрос о самом существовании так называемого «татаро-монгольского ига» на Руси - весьма спорный. Широко известный своими неординарными работами академик Ф. Т. Фоменко, подводя итог своему обстоятельному исследованию данного вопроса, формулирует следующие тезисы:
«1) «ТАТАРО-МОНГОЛЬСКОЕ ИГО» БЫЛО ПРОСТО ПЕРИОДОМ ВОЕННОГО УПРАВЛЕНИЯ В РУССКОМ ГОСУДАРСТВЕ. НИКАКИЕ ЧУЖЕЗЕМЦЫ РУСЬ НЕ ЗАВОЕВЫВАЛИ.
2) ВЕРХОВНЫМ ПРАВИТЕЛЕМ ЯВЛЯЛСЯ ПОЛКОВОДЕЦ-ХАН = ЦАРЬ, А В ГОРОДАХ СИДЕЛИ ГРАЖДАНСКИЕ НАМЕСТНИКИ - КНЯЗЬЯ, КОТОРЫЕ ОБЯЗАНЫ БЫЛИ СОБИРАТЬ ДАНЬ В ПОЛЬЗУ ЭТОГО РУССКОГО ВОЙСКА, НА ЕГО СОДЕРЖАНИЕ.
3) Таким образом, ДРЕВНЕРУССКОЕ ГОСУДАРСТВО ПРЕДСТАВЛЯЕТСЯ ЕДИНОЙ ИМПЕРИЕЙ, В КОТОРОЙ БЫЛО ПОСТОЯННОЕ ВОЙСКО (ОРДА), СОСТОЯЩЕЕ ИЗ ПРОФЕССИОНАЛЬНЫХ ВОЕННЫХ, И ГРАЖДАНСКАЯ ЧАСТЬ, НЕ ИМЕВШАЯ СВОИХ РЕГУЛЯРНЫХ ВОЙСК - ТАК КАК ТАКИЕ ВОЙСКА УЖЕ ВХОДИЛИ В СОСТАВ ОРДЫ.
4) ЭТА РУССКО-ОРДЫНСКАЯ ИМПЕРИЯ ПРОСУЩЕСТВОВАЛА С XIV ВЕКА ДО НАЧАЛА XVII ВЕКА. ЕЕ ИСТОРИЯ ЗАКОНЧИЛАСЬ ИЗВЕСТНОЙ ВЕЛИКОЙ СМУТОЙ НА РУСИ НАЧАЛА XVII ВЕКА. В РЕЗУЛЬТАТЕ ГРАЖДАНСКОЙ ВОЙНЫ РУССКИЕ ОРДЫНСКИЕ ЦАРИ, - ПОСЛЕДНИМ ИЗ КОТОРЫХ БЫЛ БОРИС ГОДУНОВ, - БЫЛИ ФИЗИЧЕСКИ ИСТРЕБЛЕНЫ. А ПРЕЖНЕЕ РУССКОЕ ВОЙСКО-ОРДА ФАКТИЧЕСКИ ПОТЕРПЕЛО ПОРАЖЕНИЕ В БОРЬБЕ С «ЗАПАДНОЙ ПАРТИЕЙ». В РЕЗУЛЬТАТЕ К ВЛАСТИ НА РУСИ ПРИШЛА ПРИНЦИПИАЛЬНО НОВАЯ ПРОЗАПАДНАЯ ДИНАСТИЯ РОМАНОВЫХ. ОНА СРАЗУ ЖЕ ЗАХВАТИЛА ВЛАСТЬ И В РУССКОЙ ЦЕРКВИ.
5) РОМАНОВЫМ БЫЛА НУЖНА «НОВАЯ ИСТОРИЯ», ИДЕОЛОГИЧЕСКИ ОПРАВДЫВАЮЩАЯ ИХ ВЛАСТЬ. НОВАЯ ДИНАСТИЯ С ТОЧКИ ЗРЕНИЯ ПРЕЖНЕЙ РУССКО-ОРДЫНСКОЙ ИСТОРИИ БЫЛА НЕЗАКОННОЙ, ПОЭТОМУ ПОТРЕБОВАЛОСЬ В КОРНЕ ИЗМЕНИТЬ ОСВЕЩЕНИЕ ПРЕДШЕСТВУЮЩЕЙ РУССКОЙ ИСТОРИИ. Надо отдать им должное - это было сделано грамотно. НЕ МЕНЯЯ БОЛЬШИНСТВА ФАКТОВ ПО СУЩЕСТВУ, ОНИ СМОГЛИ ДО НЕУЗНАВАЕМОСТИ ИСКАЗИТЬ ВСЮ РУССКУЮ ИСТОРИЮ. Так, предшествующая история Руси-Орды с ее сословием земледельцев и воинским сословием (ордой) была объявлена эпохой «иноземного завоевания». При этом русское войско (орда) превратилось - под пером романовских историков - в мифических пришельцев из далекой незнаемой страны.
Пресловутая «дань татарам», знакомая нам по романовскому изложению истории, была просто ГОСУДАРСТВЕННЫМ НАЛОГОМ внутри Руси на содержание казацкого войска - Орды. Знаменитая «дань крови», - каждый десятый человек, забираемый в Орду, - это просто государственный ВОИНСКИЙ НАБОР. Как бы - призыв в армию, но только с детства и на всю жизнь. Так называемые «татарские набеги», по нашему мнению, были просто карательными экспедициями в те русские области, которые по каким-то причинам отказывались платить дань = государственную подать. Русские регулярные войска наказывали гражданских бунтовщиков. Иногда жестоко». ( ПРОПИСЬ – Ф. Т. Фоменко).
Известный писатель-эзотерик Василий Головачев также подчёркивает спорность вопроса о «татаро-монгольском иге» на Руси: «Между прочим, по одной интересной исторической версии, никакого татаро-монгольского нашествия не было…
Как не было и Куликовской битвы. Точнее, не было в том месте, на которое ссылаются все введенные в заблуждение историки.
В XIII веке сепаратисты наподобие нашей Чечни захотели власти и попытались ликвидировать ведическую систему правления на Руси, и тогда Батый - Батя, возглавлявший армию - общеимперскую многоплеменную казачью Орду, поехал их вразумлять. Киев, основной форпост антиведической заразы, пал в 1238 году, потом утихомирились и другие князики».
Вот уж, действительно, как сказал К. Маркс, история повторяется дважды: первый раз – в виде трагедии, второй раз в виде фарса. От того исторического фарса, который ныне разыгрывает Киев, древние киевляне - сгорели бы со стыда, а нынешним, всё - как с гуся вода. Права украинская пословица: «поганому выду не мае стыду».
В другой своей книге Василий Головачев опять возвращается к этому вопросу: «Вот нам всю жизнь твердили: татаро-монгольское иго, татаро-монгольское иго, подразумевая, что Русь пребывала в многосотлетнем рабстве, не имея своей культуры, своей письменности. Какая чушь! Не было никакого татаро-монгольского ига! Иго вообще с древнеславянского – «правление»! Слова «войско» и «воин» не являются исконно русскими, они церковнославянские и введены в обиход в семнадцатом веке вместо слов «орда»» и «ордынец». До насильственного крещения Русь была не языческой, а ведической или, скорее, вестической, она жила согласно традициям Весты, не религии, а древнейшей системы универсального знания. Русь была Великой империей, а нам навязали взгляды немецких историков о якобы рабском прошлом России, о рабских душах ее народа… заговор против истинной русской истории существовал и действует до сих пор, а речь идет о гнуснейшем искажении истории нашего отечества в угоду тем, кто заинтересован в сокрытии тайн восшествия на престол династии Романовых, а главное - в уничижении рода русского, якобы рода рабов, стонавших под непосильным бременем трехсотлетнего татаро-монгольского ига, не имевших своей культуры.
- А разве не было ига?
- Не было, в том-то и дело. Была великая Русско-Ордынская империя, управляемая казачьим атаманом - батькой, - отсюда, кстати, и имя-кличка - Батый, - раскинувшаяся на территории большей, чем бывший СССР. Это ли не повод для фарисеев, живших в Америке и Европе, представить, что все было наоборот, что не они занимали главенствующее положение, а славяне?
- Но тогда... А как же монголы? Татары? Они же...
- Монгол - не национальность, это название, данное западными историками представителю Русско-Ордынской империи, и обозначает оно – «великий». Из школьной истории ты должен был помнить словосочетание «Великие Моголы». Это тавтология. Могол и так в переводе - великий, монголом он стал позже, когда русский язык исказили при Рюриковичах, когда заменили праславянское письмо - глаголицу на кириллицу. А татарин в переводе с древнерусского, называемого до сих пор санскритом, всего лишь искаженное татарох - царский всадник».
Эти, говоря словами А. С. Пушкина - «дела давно минувших дней, преданье старины глубокой», должны нам постоянно напоминать, что исторический выбор в пользу Азии – сделан Русью уже «в незапамятные времена». И слишком большое для нас «окно в Европу», скоропалительно «прорубленное» Петром I, должно быть приоткрыто - лишь слегка, иначе проникающий к нам гнилостный смард заживо разлагающегося Запада, станет невыносимым. Как совершенно справедливо считали евразийцы – «Мир России – Евразия». «Да, скифы – мы! Да, азиаты – мы», - констатировал гениальный русский поэт Александр Блок, и мы должны своей «азиатчиной» (точнее - «восточностью») - гордиться. Ведь культура «языческого» Востока, гораздо древнее, глубже и изысканнее культуры христианского Запада, дошедшего сейчас, к тому же - до последнего предела вырождения, как вполне обоснованно подчёркивали Рене Генон, Юлиус Эвола и другие мыслители-традиционалисты.
К тому же, современная цивилизация Запада уходит своими корнями вовсе не в античную цивилизацию, её истоки – это варварские королевства, которые, если и имели какое-то отношение к античной культуре, так только в том смысле, что они её всячески изничтожали. Подлинными наследниками античной культуры стали - сначала Византия, а затем - арабский Восток, куда и перебралась античная духовная элита, после закрытия в 529 году византийским императором Юстинианом Академии в Афинах. И, спустя лишь тысячу лет, в так называемую - эпоху Возрождения, Запад, благодаря арабам, бережно хранившим античное культурное наследие, вновь открыл для себя античность. Известный отечественный исследователь Сергей Кара-Мурза пишет об этом: «Мифом является и утверждение о непрерывности процесса культурной эволюции и смены формаций. Феодализм был принесен варварами, завоевавшими рабовладельческую Римскую империю. Варвары же в своем укладе этапа рабства не проходили. Какая же это непрерывность? Это - типичный разрыв непрерывности, причем в крайней форме, связанной с военным поражением.
О культуре и говорить нечего - разрыв в продолжении античной традиции составлял более тысячи лет (потому и миф о «тёмном» Средневековье как потерянном времени, а период после Средневековья назван Возрождением). Более того, Запад на время вообще утерял культурное наследие античности и получал его по крохам от Востока - через арабов, тщательно сохранивших и изучивших греческую литературу. Западная цивилизация создавалась сообща с арабами, и евроцентризм, кроме всего прочего - идеология неблагодарных потомков».
Если бы не арабский Восток, то Запад, говоря словами известного исследователя Michael A. De Budyon, до сих пор представлял бы собой, в культурологическом отношении, совокупность «помойных княжеств».
Как подчёркивает известный специалист Наталья Нарочницкая – «Из сознания человека изъято вселенское значение Византийского наследия. И потому современнику кажется таким удивительным и неправдоподобным, что в течение полутора тысячелетий Византия была культурной метрополией мира, а Запад - его задворками, где царили грубость нравов, грязь, вонь, плыли нечистоты прямо по улицам. Но это было действительно так. Дочь византийского императора Комнина Анна описывала западных варваров так, как в XIX веке выглядело бы нашествие ковбоев в изысканный парижский салон. А европейские короли еще во времена д’Артаньяна мылись дважды в жизни: при рождении и положении во гроб». Во времена крестовых походов арабы смеялись над рыцарями-крестоносцами, говоря, что последний арабский простолюдин моется за одну неделю больше, чем европейский дворянин за весь год.
Но не только Византия была в те времена светочем культуры. Киевская Русь в культурном отношении была куда выше тогдашнего Запада. Древний Киев был одним из самых богатых и культурных городов Европы, в то время как на Западе, по словам крупнейшего французского историка школы Анналов Жака Ле Гоффа «варвары вели убогую жизнь в примитивных и жалких местечках (Западные «города» насчитывали лишь несколько тысяч жителей и городская цивилизация была по сути там неизвестна)». Дочь Ярослава Мудрого Анна, выданная замуж за французского короля, до конца своих дней была при французском дворе единственной особой, умевшей читать и писать. Ее супруг-король ставил крестик вместо подписи, а киевская княжна говорила, читала и писала на трёх языках тогдашнего цивилизованного мира - славянском греческом и латыни.
Средневековый мир Запада, как пишет Ле Гофф в книге «Цивилизация средневекового Запада», был «итогом конвергенции римских и варварских структур», преемником Римской империи не времен расцвета, а ее заката. И не только для византийцев, но и «для мусульман интеграция в западный христианский мир означала бы упадок, переход на более низкую ступень цивилизации». Вот что пишет Арнольд Тойнби – патриарх британской историографии: «В экономическом и культурном отношении ислам подарил искусство цивилизации грубому, неотесанному латинско-христианскому миру».
Успехи в техническом и научном творчестве в действительности связаны на Западе с вынужденным переселением туда из разрушенной Византии всей интеллектуальной элиты.
Вообще, по своей духовной сути, современная Западная «денежно-технологическая» цивилизация является наследницей семитского торгашеского Карфагена, а не наследницей арийского героического Древнего Рима. Александр Дугин отмечает: «Новый Карфаген простирает над планетой свою зловещую тень. Будто призрак стертого с лица земли легионами Рима, финикийский город поднимается из ада. Отчетливо звучит голос Молоха: «торговый строй», «рационализация общества», «хорошие дороги», «открытое общество», «морское могущество»… Правда иной масштаб. Вместо Средиземноморья – вся планета. Современный Запад – прямой идеологический наследник Карфагена… Сегодня Карфаген празднует планетарный триумф. Не все идет гладко, но налицо победа. Не просто одной страны над другой, не просто одной экономической модели над конкурирующей. Все гораздо серьезней. Это победа Молоха, инфернального божества, пожирателя младенцев… «Карфаген должен быть разрушен». Раз и навсегда. Никогда не лишне напомнить об этом».
Что же касается собственно Востока, и прежде всего – Индии и Китая, а не «Восточного сектора Запада», каковым являются исламские страны, то, когда варварские племена, стоящие у истоков Западной цивилизации, изничтожали великую античную культуру, цивилизации Индии и Китая насчитывавшие уже несколько тысячелетий, продолжали свое поступательное развитие.
В стратегическом плане Россия должна ориентироваться на союз с Востоком, и, в первую очередь – с Индией, во вторую очередь – с Китаем, в третью очередь – с Восточным сектором Запада – мусульманскими странами, и только потом – на сотрудничество с собственно Западом. При этом англо-саксонские страны, и прежде всего – США (с их плебейской «протестантской этикой» - этикой «третьего сословия», «варны вайшья», распространённой на всё общество, что совершенно неприемлемо, с традиционалистской точки зрения), должны находиться в этом списке – на самом последнем месте.
Вспомним характеристику, протестантизма – «религиозной основы» современного Запада, данную Рене Геноном: «Протестантизм, как и весь современный мир, основывается на чистом отрицании, на том же самом отрицании Принципа, что и сущностный индивидуализм. И именно в протестантизме мы видим один из ярчайших примеров того состояния анархии и разложения, которые с необходимостью проистекают из всякого отрицания… В этом случае в области религии случилось нечто подобное тому, что произошло в области философии после утверждения в ней рационализма. Дверь отныне была открыта для всяких дискуссий, разнотолков и противоречий. И отсюда вполне закономерный результат: возникновение постоянно растущего количества сект, каждая из которых представляет собой не более чем частное мнение тех или иных отдельно взятых индивидуумов. Так как в подобных условиях невозможно было прийти к соглашению относительно основной доктрины, она была отставлена в сторону, и второстепенный аспект религии, то есть мораль, вышел на передний план. Отсюда вырождение до уровня морализма, который столь ощутим в современном протестантизме. Таким образом, мы и здесь имеем дело с феноменом, во многом параллельным положению дел в современной философии - с распадом доктрины и потерей религией её интеллектуальных элементов. От рационализма религия неизбежно должна была опуститься и до сентиментализма, шокирующий пример которого мы видим в англо-саксонских странах. То, что осталось в результате всех этих извращений, уже нельзя было назвать религией даже в самой искаженной и ухудшенной форме. Это простая «религиозность», то есть смутное и неосмысленное душевное влечение, не основанное ни на каком подлинном знании».
Права Н. Нарочницкая: «Российскому «образованному слою», претендующему, как и перед революцией 1917-го, на учительство по отношению к презираемому им же народу, неплохо было бы сначала выполнить «домашнее задание» и сдать экзамен на аттестат зрелости в понимании подлинных истоков взлетов и падений собственной, европейской и мировой истории, научиться не просто выговаривать чужие клише, но понимать сущность и исток таких великих категорий как гражданское общество, права человека, свобода совести, отличать демократию – механизм организации общества через представительство всех его идейных и реальных секторов от либерализма, давно выродившегося в обстановке культурной пустыни в рабство плоти и гордыни, неспособное родить ни великую культуру, ни подлинную свободу, ни прав».
Говоря словами знаменитого русского православного мыслителя Ивана Ильина, наши доморощенные «западники» отвергают Россию «за то же самое, за что они отвергают христианство». Именно к ним весьма подходят слова Ивана Ильина, о том, что они судят о России с ницшеанской точки зрения, отвергая христианство как выдумку, а «Россию как страну рабов, пошедших за ней в желании упорно увековечить деспотию и варварство».
Россия для них – «это славянское ничто, жаждущее немедленного всеразрушения и прикрывающееся учением апостола Павла об избрании благодатию; утешающееся вместе с рабами, отверженными и прокаженными мировой истории тем, что все равно де последние будут первыми».
Российские «демократические реформаторы» на собственном примере наглядно продемонстрировали, в очередной раз, что, действительно, История никого, ни чему не учит. Но, как известно, она сурово наказывает тех, кто не желает усваивать её уроки. И вполне закономерно, что в конечном итоге российские «демократические реформаторы» вообще оказались за бортом политического процесса. Бездумно повторяя, подобно дрессированным обезьянам, все «ужимки и прыжки» своих «либеральных» хозяев, они так и не смогли уразуметь, что вместе с эпохой модерна неизбежно должны канут в Лету и три основные её идеологические парадигмы: фашизм, коммунизм и либерализм. Две из них – фашизм и коммунизм – уже в прошлом, на очереди – либерализм, и его уход с исторической арены – лишь вопрос времени.
В настоящее время, главная задача состоит в том, чтобы полностью изничтожить в нашей стране остатки паучьей сети исторически обречённого либерализма, посредством которой продолжают вести «сетевую войну» (постмодернистскую войну «нового типа») против нашего Отечества исторические мертвецы. Лапы мертвецов, тянущиеся к нашему Отечеству – должны быть обрублены. Как сказал Фридрих Ницше, пусть мёртвые хоронят своих мертвецов, а нам – идти дальше.
Слава Богу, Русский Народ избавился, наконец, от дьявольского наваждения навеянного дурманящим пением сладкоголосых сирен либерализма. Одним из ярких свидетельств этого освобождения как раз и являются итоги телевизионного конкурса «Имя - Россия». Победителем этого конкурса закономерно стал Александр Невский, являющийся олицетворением Святого Витязя, девизом которого была тысячелетняя славянская мудрость – «Не в Силе Бог, а в Правде». Данный девиз выражает суть «коллективного бессознательного» мессианского Народа Богоносца – именно поэтому Александр Невский и стал «именем России».
Столыпинская аграрная реформа: прошлое и настоящее
По результатам телевизионного конкурса «Имя - Россия» второе место (после Александра Невского) занял П. А. Столыпин – саратовский губернатор, ставший в начале XX века премьер-министром страны. (В настоящее время, в Саратове, в самом центре города, ему поставлен помпезный памятник). Однако, среди исторических деятелей, занявших по итогам данного конкурса первые три места (Александр Невский, Пётр Столыпин, Иосиф Сталин) лишь Пётр Столыпин, мягко говоря, вряд ли может быть отнесён к политикам евразийской ориентации.
Что касается политического облика П. А. Столыпина, то этот, сделавший политическую карьеру саратовский помещик и губернский предводитель дворянства, был типичным «сыном своего времени». По своему мировоззрению П. А Столыпин оставался в течение всей своей жизни рачительным помещиком, озабоченным в первую очередь процветанием помещичьего хозяйства, готовым, что называется, глотку перегрызть, любому, кто покусится на благополучие хозяйств данного типа. Вся его деятельность и на посту губернского предводителя дворянства, и на посту саратовского губернатора, и на посту премьер-министра страны – яркое тому свидетельство. Пресловутые «столыпинские галстуки» и характеристика «вешатель», которой удостоился этот исторический деятель – лишь закономерный результат претворения им в жизнь своего мировоззрения.
Справедливости ради отметим, что, несмотря на то, что характеристика «вешатель» П.А. Столыпиным вполне заслужена, отсюда вовсе ещё не следует, что эта характеристика – однозначно исторически отрицательная. Ведь любой исторический деятель должен рассматриваться в контексте своего времени – это истина, настолько азбучная, что как-то неудобно её напоминать. Интересно, например, чтобы сказали защитники «прав человека» и «общечеловеческих ценностей», если бы в период пресловутых гайдаровских «рыночных реформ», разорившиеся крестьяне стали, как в начале XX века, собираться в «пугачёвские шайки» и громить их «домики в деревне», а правительство страны не предпринимало при этом адекватных мер.
П. А. Столыпин не заслуживает особо трепетного к себе отношения, вовсе не потому, что он был «махровым контрреволюционером», у которого «руки по локоть в крови» - в данном вопросе, подчеркнём это ещё раз, далеко не всё так однозначно, как это может показаться на первый взгляд. А потому, что его «аграрная реформа» не только ничего не дала России, но и вообще ничего не могла дать в принципе, поскольку была порочна в своей основе, и её несостоятельность стала очевидна фактически ещё при жизни «великого реформатора».
Содержание столыпинской аграрной реформы, проведенной указом 9 ноября 1906 года, ставшим затем, после принятия его III Государственной Думой, законом 14 июня 1910 года, заключается в следующем. Все крестьянские поземельные общины были разделены на две группы: общины, не производившие переделов земли со времени наделения их землёй, и общины, производившие переделы. Первые, так называемые «беспередельные» общины, прямо переходили к подворному землевладению, все участки земли отдельных домохозяев передавались им в личную частную собственность. В общинах, где переделы производились, всякий домохозяин мог требовать в любое время передачи в личную частную собственность всей, причитающейся ему по переделу земли. Кроме единоличного выдела из земельной общины предусматривался также переход целыми общинами к владению на отрубных участках. Для этого необходимо было постановление, принимаемое простым большинством голосов всех домохозяев в селениях с общинным землевладением. Во всех указанных случаях, выделившиеся домохозяева сохраняли право пользоваться совместными угодьями, лесами и прочее.
В проведении столыпинской аграрной реформы в качестве головного учреждения, осуществляющего новую аграрную политику в целом – мобилизация денежных средств, создание и использование земельного фонда и другое – исключительное значение приобрёл Крестьянский земельный банк. Получив право самостоятельной покупки частных (преимущественно дворянских) имений, банк из простого кредитного предприятия был превращён в административно-политическое учреждение аграрной политики для быстрого развития крестьянского хуторского земледелия и для оказания помощи помещикам посредством выгодных для них продаж имений. Скупая помещичьи латифундии и раздробляя их на хутора и отруба, продавая крестьянам переданные банку казённые и удельные земли, оказывая крестьянам содействие в переселении в Сибирь и устройстве там на хуторах, Крестьянский земельный банк приобрёл значение главного проводника столыпинской аграрной реформы.
За десять лет столыпинской аграрной реформы из общины вышло и закрепило землю в частную собственность 2 млн. 478 тыс. домохозяев с площадью в 16 млн. 919 тыс. десятин земли. Это составило 21,8% к общему числу домохозяев, владеющих землёй на общинном праве и 16,4% ко всей площади надельного землевладения. Однако эти показатели значительно колебались по различным регионам страны. Так, если в Украинском Правобережье они составили 48,6% домохозяев и 50,7% земли, то в Нижнем Поволжье 21,7% и 12,2% соответственно, в Среднем Поволжье – 19,1% и 11,8%, а в Приуралье – 4,4% и 3,5%.
Таким образом, российское крестьянство в массе своей отнюдь не рвалось брать землю в частную собственность. Подорвать общину и насадить в стране частное фермерское хозяйство так и не удалось. Тем более, нельзя было рассчитывать, что после 70 лет господства коммунистического коллективизма, окончательно подорвавшего ростки индивидуализма в сознании российского крестьянства, крестьяне будут более охотно создавать частные фермерские хозяйства, чем это было во времена П.А Столыпина. Естественно, «фермеризация всей страны», которую пытались осуществить «демократические реформаторы» потерпела полный крах, так же, как и «фермеризация» страны в период столыпинской аграрной реформы, которую «демократические реформаторы» фактически взяли за образец.
Вспомним, в этой связи, что в бытность свою вице-президентом страны А. Руцкой, по поручению президента Б. Ельцина, занялся разработкой концепции аграрной реформы. В данной концепции фактически повторялись основные принципы столыпинской аграрной реформы: формирование фермерского уклада как основного экономического уклада в сельском хозяйстве страны, использование Российского сельскохозяйственного (земельного) банка в качестве важнейшего политического инструмента новой аграрной политики и прочее (см., А. Руцкой «Агропромышленная реформа: какой ей быть?». – «Сельская жизнь», № 40, от 15.04.1992 г.). Хотя сам А. Руцкой потом впал в немилость у «царя Бориса» и его присных, его «аграрные наработки» в Лету отнюдь не канули – аграрная программа «демократических реформаторов» по переводу сельского хозяйства страны на «американский путь развития» фактически представляла собой «радикализированный» вариант аграрной программы бравого генерала, сочинённой, как он любил повторять, на основе детального ознакомления с мировым опытом реформирования сельского хозяйства, и прежде всего - со столыпинской аграрной программой. И дело здесь вовсе не в том, что «демократические реформаторы» составили свою аграрную программу на основе «аграрных наработок» бывшего вице-президента, а в том, что и бывший лидер «Демократической платформы в КПСС» А. Руцкой и «демократические реформаторы» гайдаровско-чубайсовского образца опирались в своих «аграрных изысканиях» прежде всего на опыт столыпинской аграрной реформы, которую они рассматривали, как первую масштабную попытку реализовать в условиях России «американский путь развития» в сельском хозяйстве.
Во время нынешней аграрной реформы одним из главных вопросов стал вопрос о собственности на землю. Подчеркнём в этой связи, что вопреки широко распространённому мнению, тотальная ликвидация частной собственности на землю была осуществлена в стране отнюдь не большевиками, а «буржуазным правительством» - после Февральской революции 1917 года: по требованиям снизу - по наказам самих крестьян и по решению съезда крестьянских депутатов. Так что нежелание современного российского крестьянства «фермеризироваться», обусловлено отнюдь не «коммунистическими пережитками в сознании крестьян», а гораздо более глубокими причинами, коренящимися в русском менталитете, в «коллективном бессознательном» русского народа. Этот менталитет не смогла изменить ни столыпинская аграрная реформа, ни реформаторские потуги наших доморощенных «рыночников». Постоянные утверждения нынешних российских «демократических реформаторов», что успеху аграрной реформы в стране, якобы, помешало реальное отсутствие частной собственности на землю – лишнее свидетельство заскорузлой догматичности, крайней идеологизированности их мышления: тенденция уменьшения доли частной собственности на землю и увеличения доли государственной собственности является объективной тенденцией развития современного мирового сельского хозяйства. В настоящее время во многих странах мира доля государственной собственности на землю составляет порядка 50%, а основной формой экономической реализации собственности на землю является сдача земли в аренду с долгосрочным пожизненным и наследуемым владением.
Что же касается непосредственно частной земельной собственности, то средствами своего централизованного воздействия государство во многих случаях практически лишило частных собственников прав абсолютного, полного и исключительного владения, пользования и распоряжения землёй, превратив действительную частную собственность граждан, по существу, в формально существующую частную собственность. В тех же США, например, среди всех ферм-производителей на долю ферм с полным частным владением землёй приходится всего 35% используемых земель. Зато на аренду у государства и частных лиц приходится около 40% используемых земель, а поскольку значительная часть земель находится в залоге (по различным оценкам от 20% до 56%) и фактически фермерам не принадлежит, то можно считать, что количество земли, используемой в сельском хозяйстве США «несобственниками», оценивается минимально на уровне 60% и максимально на уровне 75%.
Так что когда наши «демократические реформаторы» корень всех зол в сельском хозяйстве видят в отсутствии частной собственности на землю, они, как говорится, путают Божий дар с яичницей.
К тому же, как свидетельствует исторический опыт, уровень товарности сельского хозяйства зависит в первую очередь не от формы собственности, а от величины хозяйства, обуславливающей возможности его технической оснащенности. При прочих равных условиях товарность хозяйства прямо пропорциональна его величине. Это наглядно проявилось ещё во времена столыпинской аграрной реформы. Вопреки всем замыслам столыпинской аграрной реформы, производство товарного хлеба сосредоточилось в основном в крупных помещичьих и крестьянских хозяйствах. Так, производя половину всего хлеба, крупные хозяйства имели в своих руках почти три четверти товарного хлеба. Процент товарности составил: по помещичьим хозяйствам – 47,0%, по крепким крестьянским – 34,0%, по середняцким и бедняцким – 14,7%. На рынок работали в основном крупные хозяйства. Огромное же количество мелких крестьянских хозяйств, работавших на самообеспечение и являвшихся натуральными и полунатуральными, едва сводили концы с концами.
Подобные тенденции присущи и современному развитому сельскому хозяйству. Так в конце XX века из общего количества 2,2 млн. ферм США на долю 14% ферм с годовым совокупным объёмом продаж 100 тысяч долларов и выше приходилось около 71% совокупного объёма производства. В то же время на долю 1,6 млн. ферм (около 73% от общего числа ферм), совокупные продажи которых не достигли 40 тысяч долларов в год, приходилось менее 15% совокупного объёма производства фермеров. Около 40% всех американских ферм, с совокупным ежегодным объёмом продаж менее 5 тыс. долларов в год, производили лишь 3,6% общего объёма фермерской продукции. Эти мелкие фермы – вообще убыточные, величина убытков на одну ферму составила в среднем около 1,5 тысячи долларов в год. И держаться они на плаву лишь благодаря правительственным субсидиям. Более 85% фермерских семей имеют доход от работы на ферме ниже, чем в среднем по стране, и вынуждены в получении дополнительного заработка полагаться на занятие вне фермы. Тем не менее, почти у 75% фермерских семей совокупный доход из всех источников (как работа на ферме, так и приработок вне её) ниже, чем в среднем по стране. Несельскохозяйственная деятельность на ферме и вне фермы для многих фермеров становится основной, а доля доходов от неё достигает 50-60% от суммарной величины всех доходов. В этих условиях многие фермеры считают работу на ферме побочным занятием, а саму ферму вместе с землёй - местом жительства на лоне природы. Количество ферм в США достигло максимальной величины в 1935 году – около 7 млн. ферм, затем это количество постоянно уменьшалось и составило в конце XX века не многим более 2 млн. ферм. В то же время средний размер ферм увеличился за этот период более чем в три раза. За это время возникли и стали основными не просто крупные, а крупные высокоспециализированные фермы.
Ставка на мелкие фермерские хозяйства, которую сделали российские «рыночники» продемонстрировала свою полную несостоятельность ещё во времена столыпинской аграрной реформы. В конце же XX века попытка повторить подобного рода «аграрную реформу» полностью противоречила основным тенденциям развития мирового сельского хозяйства. В тех же США, мелкие фермерские хозяйства, составляющие 70% всех фермерских хозяйств, владея 29% земельных угодий, 31% машин и оборудования, используя свыше 40% рабочей силы, производят менее 10% всего валового фермерского дохода, тогда как 14% крупных ферм – 74% дохода. Эффективность крупных ферм в США в 2-3 раза выше, чем мелких фермерских хозяйств.
Одна из главных проблем наших доморощенных «рыночников» состоит в том, что они крайне идеологизируют вопросы рыночных реформ. И вполне заслуженно их называют «либерал-большевиками». То есть, по сути дела, они являются как бы «большевиками наоборот», «большевиками-оборотнями». Взять хотя бы само понятие «ферма». Российские «демократические реформаторы» под «фермами» понимают именно частные фермерские хозяйства. В то время как в США «ферма» – синоним сельскохозяйственного предприятия вообще: все хозяйства различаются как крупные, средние, мелкие, домашние (семейные), с наемным трудом и без него, коллективные и индивидуальные и т.д. Но независимо от приведенных различий все хозяйства именуются «фермами». Поэтому там существует один «фермерский уклад» при реальной многоукладности. Для любого американца любой наш колхоз является «фермой», для любого российского «демократического реформатора» любой колхоз есть лишь «форма крепостничества, возникшая в результате сталинской коллективизации, представляющая собой один из наиболее одиозных пережитков социализма», в лучшем случае – это «община», но ни как не «ферма». Подход американца, в данном случае – технико-экономический, подход «демократического реформатора» - сугубо идеологический.
Закончившаяся полным крахом попытка «фермеризации всей страны» лишь подтвердила выводы столыпинской аграрной реформы – частный фермерский уклад может существовать в России лишь в качестве второстепенного, но уж ни как не основного экономического уклада в сельском хозяйстве.
Вообще идеология индивидуализма, лежащая в основе любого частнособственнического хозяйствования, в том числе и в той форме, которую она приобрела в рамках современного западного либерализма, никогда не пользовалась в России особой популярностью. Подчёркивая данный исторический факт, крупнейший русский философ, Нобелевский лауреат Николай Бердяев, несомненно, был прав.
Европейский капитализм, как убедительно показал Макс Вебер, обязан своим происхождением, прежде всего, протестантской морально-хозяйственной мотивации индивидуума, сформировавшей «частнособственнический» менталитет населения стран Запада.
Что же касается менталитета русского народа, то органически присущий ему дух общинности, коллективизма обусловленный спецификой его «коллективного бессознательного» (это тема отдельного обстоятельного разговора) за годы коммунистического правления не только не был разрушен, но ещё более укрепился. И в настоящее время любые попытки насадить в России в качестве основных форм хозяйствования индивидуалистические формы частного фермерского хозяйства обречены на провал более чем когда бы то ни было прежде.
Проводившаяся на протяжении почти десяти лет столыпинская аграрная реформа, как бы ни пытались её сегодня поднять на щит, потерпела крах – подорвать общину и вместо неё насадить в России частное фермерство в качестве основной, преобладающей экономической формы организации хозяйственной жизни в деревне - так и не удалось.
Полностью провалилась также попытка нынешних «демократических реформаторов» осуществить «фермеризацию всей страны», представлявшую собой, фактически, «второе издание» столыпинской аграрной реформы. Российские «демократические реформаторы» на собственном примере наглядно продемонстрировали, в очередной раз, что, действительно, История никого ни чему не учит. Но, как известно, она сурово наказывает тех, кто не желает усваивать её уроки. И вполне закономерно, что в конечном итоге российские «демократические реформаторы» вообще оказались за бортом политического процесса.
Они так и не поняли, что вместе с эпохой модерна уходят в прошлое и её основные идеологии – нацизм, коммунизм и либерализм. Наступившая эпоха постмодерна будет характеризоваться совершенно иными идеологическими парадигмами, так же, как и другими типами войн – так называемыми «сетевыми войнами», которые уже ведутся США против нашей страны. «Ячейками сети», с помощью которой ведутся против нашей страны «сетевые войны» являются прозападные либеральные структуры, насаждённые в России ещё в период правления Бориса Ельцина.
В настоящее время, главная задача состоит в том, чтобы полностью изничтожить в нашей стране «сетевые структуры» Западного либерализма, посредством которых США и их «агенты влияния» в России ведут «сетевые войны» против нашего Отечества. В стране должны иметь право на существование только патриотические политические структуры. При этом – их политическая ориентация принципиального значения не имеет. Главное, чтобы они не были связаны с Западными центрами, ведущими против России «сетевые войны».
Великий Император
Третье месть по итогам телевезионного конкурса «Имя – Россия» занял И. В. Сталин.
Пожалуй, ни одна фигура не только в русской, но и во всей мировой истории не вызывала столь противоречивых оценок, как Сталин. В период пребывания у власти он был почти Богом для подавляющего большинства граждан созданной его усилиями огромной Империи. Одним из величайших людей в истории считали его и многие выдающиеся представители западной элиты, включая и крупнейших государственных деятелей нашего века, таких, как британский премьер-министр Черчилль и американский президент Рузвельт. После XX съезда партии, он был подвергнут, историческому остракизму, который был несколько ослаблен в «эпоху застоя», затем в «эпоху перестройки и гласности» нападки на него возобновились с новой силой и достигли своего апогея в «период демократизации».
В сознании подавляющего большинства людей, как в нашей стране, так и за её пределами, Сталин безоговорочно отождествился с коммунистической идеологией, однако подобное отождествление есть не что иное, как заскорузлый пропагандистский штамп. Будучи членом большевистской партии, он лишь использовал исповедуемую ею идеологию и её организационные структуры для прихода к власти, прямо заявляя, что компартия не является политической партией в полном смысле этого слово, и что, по крайней мере её ядро должно быть построено по принципу «ордена меченосцев». Именно таким образом он и сформировал впоследствии ядро партии, которое, фактически, отождествилось с системой органов НКВД.
С большевистской партией «ленинского типа» он окончательно покончил в 1937 году. Репрессии 1937 года были направлены в основном против большевистских функционеров «ленинского образца» и их идеологической обслуги и, вопреки распространенному мнению, не носили массовый характер. Во время «красного террора», теми же самыми «пламенными революционерами», которых Сталин репрессировал в 1937 году, с невероятной жестокостью и методичной последовательностью уничтожались лучшие представители русской нации, однако об этом, как правило, упоминают лишь вскользь. В годы коллективизации именно большевистские комиссары, которые в 1937 году вместе со своими приспешниками в основном и подверглись репрессиям, организовывали, чтобы сломить сопротивление крестьянства, и массовый голод и высылку «кулацких элементов» в Сибирь и поголовное «раскулачивание» «середняков», на плечах которых от века стояла Земля Русская. Об этом тоже не любят говорить. Хотя достаточно взять в руки известную книгу С.П. Мельгунова «Красный террор в России», где приведено большое количество фактологического материала, чтобы понять, что в трактовке сущности «сталинских репрессий» имеют место значительные искажения и передержки. В 1937 году «пламенные революционеры» ленинского призыва лишь пожали то зло, которое они сеяли на протяжении всех лет своего правления. Когда размах деятельности этих «сеятелей» начал уже угрожать самому существованию Государства Российского и когда они, чтобы окончательно устранить тех, кто мешал осуществлению их маниакальных планов, попытались найти поддержку у военных во главе с маршалом Тухачевским, применявшим в свое время в борьбе с восставшими против большевистского беспредела тамбовскими крестьянами химическое оружие, только тогда Сталин решил, наконец, удалить хирургическим путём эту раковую опухоль, иначе бы её метастазы привели к гибели государства.
Его упрекают в том, что он недостаточно хорошо подготовился к войне, что он уничтожил лучших полководцев и что он слишком доверял Гитлеру и в результате потерял бдительность, что привело к тяжелейшим последствиям в первый период Великой Отечественной войны. Всё это - злостная клевета, усиленно распространяемая потомками тех, кто был репрессирован в 1937 году. В основном же тогда были репрессированы красные комиссары и их прислужники, люто ненавидевшие всё национально-русское, маниакально одержимые лишь идеей «мировой революции» и совершенно чуждые идее «собирания Русских Земель и укрепления Государства Российского».
Их потомки в 1990-е годы, столь же чуждые всему национально-русскому, с такой же маниакальностью, как и их предшественники большевики, проводили в России, так называемые «демократические реформы», основывающиеся на пресловутых «общечеловеческих ценностях». В результате мы пришли к развалу тысячелетнего Российского Государства и к социально-экономической системе, именуемой криминально-клановым капитализмом. Либерал-большевики гайдаровско-чубайсовского образца и по методам проведения реформ и по национальному составу «реформаторов» мало, чем отличались от «пламенных революционеров» ленинского типа. Они люто ненавидели Сталина, положившего в свое время конец разгулу в стране большевистской вакханалии и порочили его память всеми доступными им способами. А поскольку подавляющее большинство средств массовой информации оказалось под их контролем, возможности для злобной клеветы в его адрес у них были практически неограниченны. Необходимо ясно отдавать себе отчёт в следующих обстоятельствах. Учитывая откровенно антинациональные результаты деятельности либерал-большевиков гайдаровско-чубайсовского образца, мы должны с большим подозрением относится ко всему, что они хвалят. И очень внимательно присматриваться к тому, что очерняют эти господа - а ни есть ли это, именно то, что как раз и должно составлять предмет нашей национальной гордости?! В полной мере это относится и к трактовке личности Сталина.
Вопреки утверждениям «демократических» потомков большевистских «красных комиссаров», он сделал всё, что только было возможно в тех условиях, чтобы успешно подготовиться к войне. В кратчайшие сроки была проведена индустриализация, создана современная армия, на укрепление обороноспособности страны ежегодно выделялось около 40% средств государственного бюджета. Репрессированные им военачальники лишь пожали плоды своей деятельности - от этих «героев гражданской войны», как наглядно продемонстрировали своими «полководческой деятельностью» самые именитые из них - маршалы С. Будённый и К. Ворошилов, на фронтах Великой Отечественной войны было бы мало проку. Союз с Германией, который он пытался упрочить в 30-е годы - был вполне оправдан с геополитической точки зрения. Ось Берлин-Москва-Токио всегда являлась и сейчас является именно тем стратегическим союзом, который способен эффективно противостоять экспансии атлантизма. Любой другой союз для Германии был губителен и Сталин не мог допустить мысли, что в лице Гитлера, с его маниакальной англофилией, он имеет дело с государственным деятелем, который в угоду своим собственным предпочтениям, примет гибельное для своей страны геополитическое решение. Победа в войне - это прежде всего именно его заслуга: именно благодаря его организаторскому гению и нечеловеческой воле в кратчайшие сроки всё было поставлено на службу одной цели - нашей победе.
Война окончательно убедила его в необходимости отказаться от большевистских ценностей, и вернуться к традиционному русскому национализму. Есть все основания утверждать, что в советский период православие ушло лишь из «официальной» культуры, но не ушло из жизни общества, из глубинных пластов его духовности, а только трансформировало формы своего существования. Как справедливо отмечает известный русский мыслитель-традиционалист Александр Дугин, советский национализм обладал той же эсхатологической, мессианской направленностью, что и православный русский национализм. Конечно, эта эсхатологическая ориентация не выражалась, не осознавалась более в богословских, церковных, христианских терминах. Она секуляризировалась, облеклась в совершенно чуждые русской истории экономические доктрины, но всё же именно извращённо эсхатологический характер коммунизма, извещавшего мир о наступлении золотого века справедливости, равенства и счастья сделал возможным его распространение у русских, традиционно пребывавших в апокалиптических чаяниях. В коммунизме нация почувствовала вкус Великой Идеи, чьё утверждение, логически, должно быть доверено именно Избранному Народу - русскому народу, окружённому миром «апостасии». Так появилась «теория построения социализма в одной отдельно взятой стране», то есть в России, волюнтаристически опрокинувшая сложную схоластику марксистских социально-экономических и космополитических расчётов. Русские восприняли учение о коммунизме совершенно иначе, нежели западные коммунисты. Они увидели в нём в первую очередь, «идеалистический» порыв к «волшебному бытию», испокон века живший в русском национализме, а отнюдь не сложную социально-экономическую и атеистическую доктрину. Русский коммунизм был в гораздо большей степени религиозной, эсхатологической ересью, чем рациональным и расчётливым атеизмом. Конечно, отказ от Православия исказил во многом глубинный религиозный импульс русского национализма, придал ему двусмысленный характер, заставил изъясняться неадекватным, чужеродным языком, но всё же этот национализм отнюдь не исчез, и более того, сохранил свою фундаментальную, традиционную, эсхатологическую ориентацию. Социалистический строй стал в новых, небывалых советских условиях проявлением общинности, свойственной русской нации, осуществлением её соборной, коллективной домостроительной тенденции. Советский социализм был глубоко национален и даже националистичен, так как общинность являлась фундаментальным качеством именно русской нации, русского мировоззрения. Национальная составляющая социализма не нашла и не могла найти своего логичного откровенного проявления в марксистской схоластике, но, тем не менее, она была совершенно очевидна как всему народу, так и русским иммигрантам, наблюдавшим советское общество извне и поэтому обладавшим большей свободой в формулировках. После революции именно русский национализм напитал великими энергиями общенародный порыв государственного строительства, и тогда его активное бурное присутствие было столь очевидно, что его идеологическое выражение было делом второстепенным. Советский человек - прямое историческое продолжение русского человека, хотя, безусловно, такое положение дел существовало только де-факто, а не де-юре. «Коллективное бессознательное» русского народа размыто не было и «душа народа» не утратила своей целостности, неслучайно Сталин, чтобы мобилизовать на борьбу с фашизмом внутренние силы нации, начал свою речь к согражданам с православного обращения - «Братья и Сёстры!». Именно апелляция к национальному самосознанию русского народа, то есть, в конечном итоге - к его православно религиозному «коллективному бессознательному», к «душе народа», имевшая место в течение всей Великой Отечественной войны и спасла Россию в эту лихую годину.
Но к 1970-м годам национальный порыв русских несколько иссяк, и противоречие между официальной советской риторикой и сущностью национализма стало крайне опасным, мешающим национальным энергиям сконцентрироваться, собраться, восстановится для нового национального русского исторического броска, для нового созидания и самоутверждения великого народа.
Современная массированная экспансия чужеродных идей может оказаться более опасной для нашего Отечества, чем даже господство богоборческой доктрины, так как формы духовной агрессии здесь гораздо более изощрённые, в то же время эта агрессия не опосредствована социокультурными и политическими факторами, не «амортизируется» ими, а потому особенно вероломна - объектом агрессии здесь напрямую, самым непосредственным образом является сама «душа народа», его национальное самосознание - такой интенсивной попытки размыть «коллективное бессознательное» русского народа и тем самым уничтожить его как целостное национальное образование, превратив в аморфную человеческую массу, в конгломерат индивидов, ни чем не связанных между собой на глубинном, духовном уровне, Россия ещё не знала за всю свою многовековую историю.
Своеобразие нынешних исторических условий таково, что каждый стоит перед довольно широким спектром различных возможностей и любой выбор - это его и только его право. Каждый волен сам сделать свой духовный выбор, но каждый должен полностью осознать значение и ответственность этого выбора. А осознавая свой выбор человек не может не задуматься и о себе - Кто я такой?! На какой земле вырос?! К чему это меня обязывает?!
Возрождение русского национального самосознания неразрывно связано с возвращением к тем ценностям, которые составляют гордость россиян. К числу таких ценностей принадлежит и Государство Российское - могучая Империя, объединяющая в одно органическое целое десятки разных народов. Вершина развития Государства Российского - правление Сталина, создавшего Великую Империю, которая контролировала половину мира, и народ которой жил в согласии с самим собой.
Когда он умер, после него осталась только потрёпанная шинель, которой, по старой привычке, он укрывался, когда спал на диване и огромная библиотека в несколько тысяч томов, с книгами по всем областям человеческого знания. Все эти книги содержали пометки, сделанные его рукой: несмотря на свою страшную занятость он тем не менее находил время для постоянной серьёзной работы с самой разнообразной литературой - он всю жизнь работал над собой. Его знания были поистине необъятны - обладая великолепной памятью он помнил всё им прочитанное. Он читал не просто ради пополнения багажа знаний, а подчинял чтение, как и всю свою жизнь одной цели - использовать приобретённые знания на благо своего Отечества.
Его политические наследники оказались плохими радетелями интересов Государства Российского. Несколько десятилетий они фактически существовали на проценты от его «капитала», а потом разбазарили и сам «капитал».
Великий Император - такова его подлинная роль в истории. И никакая клевета злобных, лицемерных, своекорыстных пигмеем, разворовавших, растащивших, разбазаривших нашу Русь не сможет опорочить его имя.
Будет и на нашей улице праздник. Никогда, даже в самые тёмные времена своей истории, Русский Народ окончательно себя не терял, и в конце концов «растоптанная и издыхающая Русь» вновь возрождалась, как Феникс из пепла, становясь сильнее прежнего. Не будет исключением и нынешнее «смутное время». «Года глухие» не могут длиться бесконечно. Усвоив суровые исторические уроки, умудрённые «дети страшных лет России» сделают соответствующие выводы. Новая, возрождённая Россия возвратится к своим исконным ценностям и отдаст должное Великому Императору, положившему свою жизнь на алтарь Отечества.
По итогам телевизионного конкурса «Имя - Россия» первое место совершенно заслужено занял Александр Невский. То обстоятельство, что именно этот «первый евразиец» стал «именем России» - носит глубоко символический характер. Глубоко символический характер носит также то обстоятельство, что на телевизионном конкурсе "Имя - Россия" Александра Невского представлял митрополит Кирилл - будуший Святейший Патриарх Московский и Всея Руси.
Подчеркнём, что наиболее значительным подвигом Александра Невского является вовсе не его победа, в двадцатилетнем возрасте, над шведами на Неве (1240 г.), после которой он и стал зваться «Невский». И не его победа над рыцарями Ливонского ордена на Чудском озере (1242 г.), которая окончательно сформировала его исторический образ, как славного русского полководца. Главный свой подвиг Александр Невский совершил не на поле брани в качестве военачальника, а на политическом поприще в качестве государственного деятеля. Когда, принимая у себя посольство Папы Римского Иннокентия IV, он не стал внимать коварным речам папских посланцев, беззастенчиво пытавшихся спекулировать фактом отравления его отца в Золотой Орде, и не пошёл на стратегический союз с католическим Западом, стремившимся превратить Русь, вслед за православной Византией, во «вторую Латинскую империю». А, отправив папских послов не солоно хлебавши восвояси, заключил исторический союз с «языческой» Золотой Ордой.
(Крайне низкий уровень религиозной нравственности, воцарившийся среди иерархов католической церкви как раз тогда, при Папе Римском Иннокентии IV, наглядно демонстрирует следующий известный случай: в XIII веке «Ангельский Доктор» Фома Аквинский осадил Папу Иннокентия IV, который, хвастаясь огромными доходами, полученными им от продажи отпущения грехов и индульгенций, заметил Аквинату, что прошло то время, когда церковь говорила: «Нет у меня ни серебра, ни золота»! «Верно», - последовал немедленный ответ, - «но прошло также и то время, когда она могла сказать парализованному: «Встань и иди»).
Известный отечественный исследователь Сергей Кара-Мурза пишет в данной связи: «Но вернемся к главному выбору: человек человеку волк - или брат? Ведь это и было перед нами на чашах весов. И образ человека-брата, образ солидарного идеального общества был завещан нам нашими мертвыми - от Святослава и Александра Невского до Зои и Гагарина. Они все стояли за нами, когда мы примерялись.
Особо выделим Александра Невского, которого наши предки посчитали святым, а «демократы» возненавидели самой чистой ненавистью. Этот наш государь стоял перед тем же самым выбором, причем оба варианта были даны в страшном образе нашествия. Это - не то, что выбирать между сникерсом и дешевой буханкой хлеба, как «упаковали» выбор нам сегодня. Невский выбирал между тевтонами и монголами. И поехал брататься к сыну Батыя. И дело было не в официальной религии: и тевтоны, и сын Батыя были христианами. Александр, думаю, сравнил мироощущение двух врагов на глубинном уровне, на уровне бессознательного и «невыражаемого». Тевтоны шли на Русь крестовым походом, неся тоталитарное сознание Рима, в котором уже прорастали формулы Гоббса. Монголы несли идею «цветущей сложности» (выражение К. Леонтьева), которая вырастала из терпимости восточного христианства, окрашенного у них конфуцианством и буддизмом.
И здесь для нас главное - представление о человеке. Конфуцианство ставило гуманность высшей ценностью культурного человека, а служение общественному благу - высшим долгом. Буддизм подкрепил эту философию «снизу», от природы, через идею гармонии природы и человека (гармонии природного и культурного начал в человеке). Невский понял, что здесь, при всех тяготах и травмах татарского ига, нет угрозы корню России, угрозы вырастающей на нашей земле соборной личности. А ведь, захоти он, мог бы найти тысячи «дефектов» татарщины, чтобы оправдать сдачу Руси тевтонам. …Вот, великий русский святой, поистине предопределивший путь России, Александр Невский. Он сделал исторический выбор и решил дать отпор тевтонам. Для этого он поехал к монголам и побратался с сыном Батыя, Сартаком. Стать братом - это ведь не просто союз заключить. Побратался с иноверцем? Да нет, Сартак был христианин. Но ведь это важно помнить, особенно когда на Александра Невского столько грязи льют за то, что обидел цивилизованный Запад».
Побратавшись с сыном Батыя Сартаком, Александр Невский, согласно обычаю, стал приёмным сыном Батыя.
Выбор в качестве стратегического партнера «языческой» Золотой Орды, а не католического Запада - это совершенно осознанный выбор, который сделала Русь в лице одного из крупнейших своих исторических деятелей - Александра Невского. История показала, что, нещадно искореняя на Руси «западничество», порой, даже руками татаро-монгол, Александр Невский был, в исторической перспективе – абсолютно прав. Западу было мало того, что от татаро-монгольской экспансии, говоря словами К. Маркса - «Европа была спасена растоптанной и издыхающей Русью». (Аналогичные слова принадлежат А. С. Пушкину, писавшему в статье «О ничтожестве литературы русской» (1834 год): «России определено было высокое предназначение. Ее необозримые равнины поглотили силу монголов и остановили их нашествие на самом краю Европы; варвары не осмелились оставить у себя в тылу порабощенную Русь и возвратились на степи своего востока. Образующееся просвещение было спасено растерзанной и издыхающей Россией»). Запад рассчитывал и в дальнейшем использовать Русь в качестве форпоста для защиты от Золотой Орды, добиваясь, чтобы русские воевали с татаро-моголами своими силами и на своей территории, без военной помощи со стороны Запада. Если бы Русь пошла тогда на поводу у Запада, то она была бы окончательно обескровлена. Заколотив наглухо «окно в Европу», и заключив стратегический союз с Золотой Ордой, Александр Невский спас Русь от полного разорения.
Вообще, вопрос о самом существовании так называемого «татаро-монгольского ига» на Руси - весьма спорный. Широко известный своими неординарными работами академик Ф. Т. Фоменко, подводя итог своему обстоятельному исследованию данного вопроса, формулирует следующие тезисы:
«1) «ТАТАРО-МОНГОЛЬСКОЕ ИГО» БЫЛО ПРОСТО ПЕРИОДОМ ВОЕННОГО УПРАВЛЕНИЯ В РУССКОМ ГОСУДАРСТВЕ. НИКАКИЕ ЧУЖЕЗЕМЦЫ РУСЬ НЕ ЗАВОЕВЫВАЛИ.
2) ВЕРХОВНЫМ ПРАВИТЕЛЕМ ЯВЛЯЛСЯ ПОЛКОВОДЕЦ-ХАН = ЦАРЬ, А В ГОРОДАХ СИДЕЛИ ГРАЖДАНСКИЕ НАМЕСТНИКИ - КНЯЗЬЯ, КОТОРЫЕ ОБЯЗАНЫ БЫЛИ СОБИРАТЬ ДАНЬ В ПОЛЬЗУ ЭТОГО РУССКОГО ВОЙСКА, НА ЕГО СОДЕРЖАНИЕ.
3) Таким образом, ДРЕВНЕРУССКОЕ ГОСУДАРСТВО ПРЕДСТАВЛЯЕТСЯ ЕДИНОЙ ИМПЕРИЕЙ, В КОТОРОЙ БЫЛО ПОСТОЯННОЕ ВОЙСКО (ОРДА), СОСТОЯЩЕЕ ИЗ ПРОФЕССИОНАЛЬНЫХ ВОЕННЫХ, И ГРАЖДАНСКАЯ ЧАСТЬ, НЕ ИМЕВШАЯ СВОИХ РЕГУЛЯРНЫХ ВОЙСК - ТАК КАК ТАКИЕ ВОЙСКА УЖЕ ВХОДИЛИ В СОСТАВ ОРДЫ.
4) ЭТА РУССКО-ОРДЫНСКАЯ ИМПЕРИЯ ПРОСУЩЕСТВОВАЛА С XIV ВЕКА ДО НАЧАЛА XVII ВЕКА. ЕЕ ИСТОРИЯ ЗАКОНЧИЛАСЬ ИЗВЕСТНОЙ ВЕЛИКОЙ СМУТОЙ НА РУСИ НАЧАЛА XVII ВЕКА. В РЕЗУЛЬТАТЕ ГРАЖДАНСКОЙ ВОЙНЫ РУССКИЕ ОРДЫНСКИЕ ЦАРИ, - ПОСЛЕДНИМ ИЗ КОТОРЫХ БЫЛ БОРИС ГОДУНОВ, - БЫЛИ ФИЗИЧЕСКИ ИСТРЕБЛЕНЫ. А ПРЕЖНЕЕ РУССКОЕ ВОЙСКО-ОРДА ФАКТИЧЕСКИ ПОТЕРПЕЛО ПОРАЖЕНИЕ В БОРЬБЕ С «ЗАПАДНОЙ ПАРТИЕЙ». В РЕЗУЛЬТАТЕ К ВЛАСТИ НА РУСИ ПРИШЛА ПРИНЦИПИАЛЬНО НОВАЯ ПРОЗАПАДНАЯ ДИНАСТИЯ РОМАНОВЫХ. ОНА СРАЗУ ЖЕ ЗАХВАТИЛА ВЛАСТЬ И В РУССКОЙ ЦЕРКВИ.
5) РОМАНОВЫМ БЫЛА НУЖНА «НОВАЯ ИСТОРИЯ», ИДЕОЛОГИЧЕСКИ ОПРАВДЫВАЮЩАЯ ИХ ВЛАСТЬ. НОВАЯ ДИНАСТИЯ С ТОЧКИ ЗРЕНИЯ ПРЕЖНЕЙ РУССКО-ОРДЫНСКОЙ ИСТОРИИ БЫЛА НЕЗАКОННОЙ, ПОЭТОМУ ПОТРЕБОВАЛОСЬ В КОРНЕ ИЗМЕНИТЬ ОСВЕЩЕНИЕ ПРЕДШЕСТВУЮЩЕЙ РУССКОЙ ИСТОРИИ. Надо отдать им должное - это было сделано грамотно. НЕ МЕНЯЯ БОЛЬШИНСТВА ФАКТОВ ПО СУЩЕСТВУ, ОНИ СМОГЛИ ДО НЕУЗНАВАЕМОСТИ ИСКАЗИТЬ ВСЮ РУССКУЮ ИСТОРИЮ. Так, предшествующая история Руси-Орды с ее сословием земледельцев и воинским сословием (ордой) была объявлена эпохой «иноземного завоевания». При этом русское войско (орда) превратилось - под пером романовских историков - в мифических пришельцев из далекой незнаемой страны.
Пресловутая «дань татарам», знакомая нам по романовскому изложению истории, была просто ГОСУДАРСТВЕННЫМ НАЛОГОМ внутри Руси на содержание казацкого войска - Орды. Знаменитая «дань крови», - каждый десятый человек, забираемый в Орду, - это просто государственный ВОИНСКИЙ НАБОР. Как бы - призыв в армию, но только с детства и на всю жизнь. Так называемые «татарские набеги», по нашему мнению, были просто карательными экспедициями в те русские области, которые по каким-то причинам отказывались платить дань = государственную подать. Русские регулярные войска наказывали гражданских бунтовщиков. Иногда жестоко». ( ПРОПИСЬ – Ф. Т. Фоменко).
Известный писатель-эзотерик Василий Головачев также подчёркивает спорность вопроса о «татаро-монгольском иге» на Руси: «Между прочим, по одной интересной исторической версии, никакого татаро-монгольского нашествия не было…
Как не было и Куликовской битвы. Точнее, не было в том месте, на которое ссылаются все введенные в заблуждение историки.
В XIII веке сепаратисты наподобие нашей Чечни захотели власти и попытались ликвидировать ведическую систему правления на Руси, и тогда Батый - Батя, возглавлявший армию - общеимперскую многоплеменную казачью Орду, поехал их вразумлять. Киев, основной форпост антиведической заразы, пал в 1238 году, потом утихомирились и другие князики».
Вот уж, действительно, как сказал К. Маркс, история повторяется дважды: первый раз – в виде трагедии, второй раз в виде фарса. От того исторического фарса, который ныне разыгрывает Киев, древние киевляне - сгорели бы со стыда, а нынешним, всё - как с гуся вода. Права украинская пословица: «поганому выду не мае стыду».
В другой своей книге Василий Головачев опять возвращается к этому вопросу: «Вот нам всю жизнь твердили: татаро-монгольское иго, татаро-монгольское иго, подразумевая, что Русь пребывала в многосотлетнем рабстве, не имея своей культуры, своей письменности. Какая чушь! Не было никакого татаро-монгольского ига! Иго вообще с древнеславянского – «правление»! Слова «войско» и «воин» не являются исконно русскими, они церковнославянские и введены в обиход в семнадцатом веке вместо слов «орда»» и «ордынец». До насильственного крещения Русь была не языческой, а ведической или, скорее, вестической, она жила согласно традициям Весты, не религии, а древнейшей системы универсального знания. Русь была Великой империей, а нам навязали взгляды немецких историков о якобы рабском прошлом России, о рабских душах ее народа… заговор против истинной русской истории существовал и действует до сих пор, а речь идет о гнуснейшем искажении истории нашего отечества в угоду тем, кто заинтересован в сокрытии тайн восшествия на престол династии Романовых, а главное - в уничижении рода русского, якобы рода рабов, стонавших под непосильным бременем трехсотлетнего татаро-монгольского ига, не имевших своей культуры.
- А разве не было ига?
- Не было, в том-то и дело. Была великая Русско-Ордынская империя, управляемая казачьим атаманом - батькой, - отсюда, кстати, и имя-кличка - Батый, - раскинувшаяся на территории большей, чем бывший СССР. Это ли не повод для фарисеев, живших в Америке и Европе, представить, что все было наоборот, что не они занимали главенствующее положение, а славяне?
- Но тогда... А как же монголы? Татары? Они же...
- Монгол - не национальность, это название, данное западными историками представителю Русско-Ордынской империи, и обозначает оно – «великий». Из школьной истории ты должен был помнить словосочетание «Великие Моголы». Это тавтология. Могол и так в переводе - великий, монголом он стал позже, когда русский язык исказили при Рюриковичах, когда заменили праславянское письмо - глаголицу на кириллицу. А татарин в переводе с древнерусского, называемого до сих пор санскритом, всего лишь искаженное татарох - царский всадник».
Эти, говоря словами А. С. Пушкина - «дела давно минувших дней, преданье старины глубокой», должны нам постоянно напоминать, что исторический выбор в пользу Азии – сделан Русью уже «в незапамятные времена». И слишком большое для нас «окно в Европу», скоропалительно «прорубленное» Петром I, должно быть приоткрыто - лишь слегка, иначе проникающий к нам гнилостный смард заживо разлагающегося Запада, станет невыносимым. Как совершенно справедливо считали евразийцы – «Мир России – Евразия». «Да, скифы – мы! Да, азиаты – мы», - констатировал гениальный русский поэт Александр Блок, и мы должны своей «азиатчиной» (точнее - «восточностью») - гордиться. Ведь культура «языческого» Востока, гораздо древнее, глубже и изысканнее культуры христианского Запада, дошедшего сейчас, к тому же - до последнего предела вырождения, как вполне обоснованно подчёркивали Рене Генон, Юлиус Эвола и другие мыслители-традиционалисты.
К тому же, современная цивилизация Запада уходит своими корнями вовсе не в античную цивилизацию, её истоки – это варварские королевства, которые, если и имели какое-то отношение к античной культуре, так только в том смысле, что они её всячески изничтожали. Подлинными наследниками античной культуры стали - сначала Византия, а затем - арабский Восток, куда и перебралась античная духовная элита, после закрытия в 529 году византийским императором Юстинианом Академии в Афинах. И, спустя лишь тысячу лет, в так называемую - эпоху Возрождения, Запад, благодаря арабам, бережно хранившим античное культурное наследие, вновь открыл для себя античность. Известный отечественный исследователь Сергей Кара-Мурза пишет об этом: «Мифом является и утверждение о непрерывности процесса культурной эволюции и смены формаций. Феодализм был принесен варварами, завоевавшими рабовладельческую Римскую империю. Варвары же в своем укладе этапа рабства не проходили. Какая же это непрерывность? Это - типичный разрыв непрерывности, причем в крайней форме, связанной с военным поражением.
О культуре и говорить нечего - разрыв в продолжении античной традиции составлял более тысячи лет (потому и миф о «тёмном» Средневековье как потерянном времени, а период после Средневековья назван Возрождением). Более того, Запад на время вообще утерял культурное наследие античности и получал его по крохам от Востока - через арабов, тщательно сохранивших и изучивших греческую литературу. Западная цивилизация создавалась сообща с арабами, и евроцентризм, кроме всего прочего - идеология неблагодарных потомков».
Если бы не арабский Восток, то Запад, говоря словами известного исследователя Michael A. De Budyon, до сих пор представлял бы собой, в культурологическом отношении, совокупность «помойных княжеств».
Как подчёркивает известный специалист Наталья Нарочницкая – «Из сознания человека изъято вселенское значение Византийского наследия. И потому современнику кажется таким удивительным и неправдоподобным, что в течение полутора тысячелетий Византия была культурной метрополией мира, а Запад - его задворками, где царили грубость нравов, грязь, вонь, плыли нечистоты прямо по улицам. Но это было действительно так. Дочь византийского императора Комнина Анна описывала западных варваров так, как в XIX веке выглядело бы нашествие ковбоев в изысканный парижский салон. А европейские короли еще во времена д’Артаньяна мылись дважды в жизни: при рождении и положении во гроб». Во времена крестовых походов арабы смеялись над рыцарями-крестоносцами, говоря, что последний арабский простолюдин моется за одну неделю больше, чем европейский дворянин за весь год.
Но не только Византия была в те времена светочем культуры. Киевская Русь в культурном отношении была куда выше тогдашнего Запада. Древний Киев был одним из самых богатых и культурных городов Европы, в то время как на Западе, по словам крупнейшего французского историка школы Анналов Жака Ле Гоффа «варвары вели убогую жизнь в примитивных и жалких местечках (Западные «города» насчитывали лишь несколько тысяч жителей и городская цивилизация была по сути там неизвестна)». Дочь Ярослава Мудрого Анна, выданная замуж за французского короля, до конца своих дней была при французском дворе единственной особой, умевшей читать и писать. Ее супруг-король ставил крестик вместо подписи, а киевская княжна говорила, читала и писала на трёх языках тогдашнего цивилизованного мира - славянском греческом и латыни.
Средневековый мир Запада, как пишет Ле Гофф в книге «Цивилизация средневекового Запада», был «итогом конвергенции римских и варварских структур», преемником Римской империи не времен расцвета, а ее заката. И не только для византийцев, но и «для мусульман интеграция в западный христианский мир означала бы упадок, переход на более низкую ступень цивилизации». Вот что пишет Арнольд Тойнби – патриарх британской историографии: «В экономическом и культурном отношении ислам подарил искусство цивилизации грубому, неотесанному латинско-христианскому миру».
Успехи в техническом и научном творчестве в действительности связаны на Западе с вынужденным переселением туда из разрушенной Византии всей интеллектуальной элиты.
Вообще, по своей духовной сути, современная Западная «денежно-технологическая» цивилизация является наследницей семитского торгашеского Карфагена, а не наследницей арийского героического Древнего Рима. Александр Дугин отмечает: «Новый Карфаген простирает над планетой свою зловещую тень. Будто призрак стертого с лица земли легионами Рима, финикийский город поднимается из ада. Отчетливо звучит голос Молоха: «торговый строй», «рационализация общества», «хорошие дороги», «открытое общество», «морское могущество»… Правда иной масштаб. Вместо Средиземноморья – вся планета. Современный Запад – прямой идеологический наследник Карфагена… Сегодня Карфаген празднует планетарный триумф. Не все идет гладко, но налицо победа. Не просто одной страны над другой, не просто одной экономической модели над конкурирующей. Все гораздо серьезней. Это победа Молоха, инфернального божества, пожирателя младенцев… «Карфаген должен быть разрушен». Раз и навсегда. Никогда не лишне напомнить об этом».
Что же касается собственно Востока, и прежде всего – Индии и Китая, а не «Восточного сектора Запада», каковым являются исламские страны, то, когда варварские племена, стоящие у истоков Западной цивилизации, изничтожали великую античную культуру, цивилизации Индии и Китая насчитывавшие уже несколько тысячелетий, продолжали свое поступательное развитие.
В стратегическом плане Россия должна ориентироваться на союз с Востоком, и, в первую очередь – с Индией, во вторую очередь – с Китаем, в третью очередь – с Восточным сектором Запада – мусульманскими странами, и только потом – на сотрудничество с собственно Западом. При этом англо-саксонские страны, и прежде всего – США (с их плебейской «протестантской этикой» - этикой «третьего сословия», «варны вайшья», распространённой на всё общество, что совершенно неприемлемо, с традиционалистской точки зрения), должны находиться в этом списке – на самом последнем месте.
Вспомним характеристику, протестантизма – «религиозной основы» современного Запада, данную Рене Геноном: «Протестантизм, как и весь современный мир, основывается на чистом отрицании, на том же самом отрицании Принципа, что и сущностный индивидуализм. И именно в протестантизме мы видим один из ярчайших примеров того состояния анархии и разложения, которые с необходимостью проистекают из всякого отрицания… В этом случае в области религии случилось нечто подобное тому, что произошло в области философии после утверждения в ней рационализма. Дверь отныне была открыта для всяких дискуссий, разнотолков и противоречий. И отсюда вполне закономерный результат: возникновение постоянно растущего количества сект, каждая из которых представляет собой не более чем частное мнение тех или иных отдельно взятых индивидуумов. Так как в подобных условиях невозможно было прийти к соглашению относительно основной доктрины, она была отставлена в сторону, и второстепенный аспект религии, то есть мораль, вышел на передний план. Отсюда вырождение до уровня морализма, который столь ощутим в современном протестантизме. Таким образом, мы и здесь имеем дело с феноменом, во многом параллельным положению дел в современной философии - с распадом доктрины и потерей религией её интеллектуальных элементов. От рационализма религия неизбежно должна была опуститься и до сентиментализма, шокирующий пример которого мы видим в англо-саксонских странах. То, что осталось в результате всех этих извращений, уже нельзя было назвать религией даже в самой искаженной и ухудшенной форме. Это простая «религиозность», то есть смутное и неосмысленное душевное влечение, не основанное ни на каком подлинном знании».
Права Н. Нарочницкая: «Российскому «образованному слою», претендующему, как и перед революцией 1917-го, на учительство по отношению к презираемому им же народу, неплохо было бы сначала выполнить «домашнее задание» и сдать экзамен на аттестат зрелости в понимании подлинных истоков взлетов и падений собственной, европейской и мировой истории, научиться не просто выговаривать чужие клише, но понимать сущность и исток таких великих категорий как гражданское общество, права человека, свобода совести, отличать демократию – механизм организации общества через представительство всех его идейных и реальных секторов от либерализма, давно выродившегося в обстановке культурной пустыни в рабство плоти и гордыни, неспособное родить ни великую культуру, ни подлинную свободу, ни прав».
Говоря словами знаменитого русского православного мыслителя Ивана Ильина, наши доморощенные «западники» отвергают Россию «за то же самое, за что они отвергают христианство». Именно к ним весьма подходят слова Ивана Ильина, о том, что они судят о России с ницшеанской точки зрения, отвергая христианство как выдумку, а «Россию как страну рабов, пошедших за ней в желании упорно увековечить деспотию и варварство».
Россия для них – «это славянское ничто, жаждущее немедленного всеразрушения и прикрывающееся учением апостола Павла об избрании благодатию; утешающееся вместе с рабами, отверженными и прокаженными мировой истории тем, что все равно де последние будут первыми».
Российские «демократические реформаторы» на собственном примере наглядно продемонстрировали, в очередной раз, что, действительно, История никого, ни чему не учит. Но, как известно, она сурово наказывает тех, кто не желает усваивать её уроки. И вполне закономерно, что в конечном итоге российские «демократические реформаторы» вообще оказались за бортом политического процесса. Бездумно повторяя, подобно дрессированным обезьянам, все «ужимки и прыжки» своих «либеральных» хозяев, они так и не смогли уразуметь, что вместе с эпохой модерна неизбежно должны канут в Лету и три основные её идеологические парадигмы: фашизм, коммунизм и либерализм. Две из них – фашизм и коммунизм – уже в прошлом, на очереди – либерализм, и его уход с исторической арены – лишь вопрос времени.
В настоящее время, главная задача состоит в том, чтобы полностью изничтожить в нашей стране остатки паучьей сети исторически обречённого либерализма, посредством которой продолжают вести «сетевую войну» (постмодернистскую войну «нового типа») против нашего Отечества исторические мертвецы. Лапы мертвецов, тянущиеся к нашему Отечеству – должны быть обрублены. Как сказал Фридрих Ницше, пусть мёртвые хоронят своих мертвецов, а нам – идти дальше.
Слава Богу, Русский Народ избавился, наконец, от дьявольского наваждения навеянного дурманящим пением сладкоголосых сирен либерализма. Одним из ярких свидетельств этого освобождения как раз и являются итоги телевизионного конкурса «Имя - Россия». Победителем этого конкурса закономерно стал Александр Невский, являющийся олицетворением Святого Витязя, девизом которого была тысячелетняя славянская мудрость – «Не в Силе Бог, а в Правде». Данный девиз выражает суть «коллективного бессознательного» мессианского Народа Богоносца – именно поэтому Александр Невский и стал «именем России».
Столыпинская аграрная реформа: прошлое и настоящее
По результатам телевизионного конкурса «Имя - Россия» второе место (после Александра Невского) занял П. А. Столыпин – саратовский губернатор, ставший в начале XX века премьер-министром страны. (В настоящее время, в Саратове, в самом центре города, ему поставлен помпезный памятник). Однако, среди исторических деятелей, занявших по итогам данного конкурса первые три места (Александр Невский, Пётр Столыпин, Иосиф Сталин) лишь Пётр Столыпин, мягко говоря, вряд ли может быть отнесён к политикам евразийской ориентации.
Что касается политического облика П. А. Столыпина, то этот, сделавший политическую карьеру саратовский помещик и губернский предводитель дворянства, был типичным «сыном своего времени». По своему мировоззрению П. А Столыпин оставался в течение всей своей жизни рачительным помещиком, озабоченным в первую очередь процветанием помещичьего хозяйства, готовым, что называется, глотку перегрызть, любому, кто покусится на благополучие хозяйств данного типа. Вся его деятельность и на посту губернского предводителя дворянства, и на посту саратовского губернатора, и на посту премьер-министра страны – яркое тому свидетельство. Пресловутые «столыпинские галстуки» и характеристика «вешатель», которой удостоился этот исторический деятель – лишь закономерный результат претворения им в жизнь своего мировоззрения.
Справедливости ради отметим, что, несмотря на то, что характеристика «вешатель» П.А. Столыпиным вполне заслужена, отсюда вовсе ещё не следует, что эта характеристика – однозначно исторически отрицательная. Ведь любой исторический деятель должен рассматриваться в контексте своего времени – это истина, настолько азбучная, что как-то неудобно её напоминать. Интересно, например, чтобы сказали защитники «прав человека» и «общечеловеческих ценностей», если бы в период пресловутых гайдаровских «рыночных реформ», разорившиеся крестьяне стали, как в начале XX века, собираться в «пугачёвские шайки» и громить их «домики в деревне», а правительство страны не предпринимало при этом адекватных мер.
П. А. Столыпин не заслуживает особо трепетного к себе отношения, вовсе не потому, что он был «махровым контрреволюционером», у которого «руки по локоть в крови» - в данном вопросе, подчеркнём это ещё раз, далеко не всё так однозначно, как это может показаться на первый взгляд. А потому, что его «аграрная реформа» не только ничего не дала России, но и вообще ничего не могла дать в принципе, поскольку была порочна в своей основе, и её несостоятельность стала очевидна фактически ещё при жизни «великого реформатора».
Содержание столыпинской аграрной реформы, проведенной указом 9 ноября 1906 года, ставшим затем, после принятия его III Государственной Думой, законом 14 июня 1910 года, заключается в следующем. Все крестьянские поземельные общины были разделены на две группы: общины, не производившие переделов земли со времени наделения их землёй, и общины, производившие переделы. Первые, так называемые «беспередельные» общины, прямо переходили к подворному землевладению, все участки земли отдельных домохозяев передавались им в личную частную собственность. В общинах, где переделы производились, всякий домохозяин мог требовать в любое время передачи в личную частную собственность всей, причитающейся ему по переделу земли. Кроме единоличного выдела из земельной общины предусматривался также переход целыми общинами к владению на отрубных участках. Для этого необходимо было постановление, принимаемое простым большинством голосов всех домохозяев в селениях с общинным землевладением. Во всех указанных случаях, выделившиеся домохозяева сохраняли право пользоваться совместными угодьями, лесами и прочее.
В проведении столыпинской аграрной реформы в качестве головного учреждения, осуществляющего новую аграрную политику в целом – мобилизация денежных средств, создание и использование земельного фонда и другое – исключительное значение приобрёл Крестьянский земельный банк. Получив право самостоятельной покупки частных (преимущественно дворянских) имений, банк из простого кредитного предприятия был превращён в административно-политическое учреждение аграрной политики для быстрого развития крестьянского хуторского земледелия и для оказания помощи помещикам посредством выгодных для них продаж имений. Скупая помещичьи латифундии и раздробляя их на хутора и отруба, продавая крестьянам переданные банку казённые и удельные земли, оказывая крестьянам содействие в переселении в Сибирь и устройстве там на хуторах, Крестьянский земельный банк приобрёл значение главного проводника столыпинской аграрной реформы.
За десять лет столыпинской аграрной реформы из общины вышло и закрепило землю в частную собственность 2 млн. 478 тыс. домохозяев с площадью в 16 млн. 919 тыс. десятин земли. Это составило 21,8% к общему числу домохозяев, владеющих землёй на общинном праве и 16,4% ко всей площади надельного землевладения. Однако эти показатели значительно колебались по различным регионам страны. Так, если в Украинском Правобережье они составили 48,6% домохозяев и 50,7% земли, то в Нижнем Поволжье 21,7% и 12,2% соответственно, в Среднем Поволжье – 19,1% и 11,8%, а в Приуралье – 4,4% и 3,5%.
Таким образом, российское крестьянство в массе своей отнюдь не рвалось брать землю в частную собственность. Подорвать общину и насадить в стране частное фермерское хозяйство так и не удалось. Тем более, нельзя было рассчитывать, что после 70 лет господства коммунистического коллективизма, окончательно подорвавшего ростки индивидуализма в сознании российского крестьянства, крестьяне будут более охотно создавать частные фермерские хозяйства, чем это было во времена П.А Столыпина. Естественно, «фермеризация всей страны», которую пытались осуществить «демократические реформаторы» потерпела полный крах, так же, как и «фермеризация» страны в период столыпинской аграрной реформы, которую «демократические реформаторы» фактически взяли за образец.
Вспомним, в этой связи, что в бытность свою вице-президентом страны А. Руцкой, по поручению президента Б. Ельцина, занялся разработкой концепции аграрной реформы. В данной концепции фактически повторялись основные принципы столыпинской аграрной реформы: формирование фермерского уклада как основного экономического уклада в сельском хозяйстве страны, использование Российского сельскохозяйственного (земельного) банка в качестве важнейшего политического инструмента новой аграрной политики и прочее (см., А. Руцкой «Агропромышленная реформа: какой ей быть?». – «Сельская жизнь», № 40, от 15.04.1992 г.). Хотя сам А. Руцкой потом впал в немилость у «царя Бориса» и его присных, его «аграрные наработки» в Лету отнюдь не канули – аграрная программа «демократических реформаторов» по переводу сельского хозяйства страны на «американский путь развития» фактически представляла собой «радикализированный» вариант аграрной программы бравого генерала, сочинённой, как он любил повторять, на основе детального ознакомления с мировым опытом реформирования сельского хозяйства, и прежде всего - со столыпинской аграрной программой. И дело здесь вовсе не в том, что «демократические реформаторы» составили свою аграрную программу на основе «аграрных наработок» бывшего вице-президента, а в том, что и бывший лидер «Демократической платформы в КПСС» А. Руцкой и «демократические реформаторы» гайдаровско-чубайсовского образца опирались в своих «аграрных изысканиях» прежде всего на опыт столыпинской аграрной реформы, которую они рассматривали, как первую масштабную попытку реализовать в условиях России «американский путь развития» в сельском хозяйстве.
Во время нынешней аграрной реформы одним из главных вопросов стал вопрос о собственности на землю. Подчеркнём в этой связи, что вопреки широко распространённому мнению, тотальная ликвидация частной собственности на землю была осуществлена в стране отнюдь не большевиками, а «буржуазным правительством» - после Февральской революции 1917 года: по требованиям снизу - по наказам самих крестьян и по решению съезда крестьянских депутатов. Так что нежелание современного российского крестьянства «фермеризироваться», обусловлено отнюдь не «коммунистическими пережитками в сознании крестьян», а гораздо более глубокими причинами, коренящимися в русском менталитете, в «коллективном бессознательном» русского народа. Этот менталитет не смогла изменить ни столыпинская аграрная реформа, ни реформаторские потуги наших доморощенных «рыночников». Постоянные утверждения нынешних российских «демократических реформаторов», что успеху аграрной реформы в стране, якобы, помешало реальное отсутствие частной собственности на землю – лишнее свидетельство заскорузлой догматичности, крайней идеологизированности их мышления: тенденция уменьшения доли частной собственности на землю и увеличения доли государственной собственности является объективной тенденцией развития современного мирового сельского хозяйства. В настоящее время во многих странах мира доля государственной собственности на землю составляет порядка 50%, а основной формой экономической реализации собственности на землю является сдача земли в аренду с долгосрочным пожизненным и наследуемым владением.
Что же касается непосредственно частной земельной собственности, то средствами своего централизованного воздействия государство во многих случаях практически лишило частных собственников прав абсолютного, полного и исключительного владения, пользования и распоряжения землёй, превратив действительную частную собственность граждан, по существу, в формально существующую частную собственность. В тех же США, например, среди всех ферм-производителей на долю ферм с полным частным владением землёй приходится всего 35% используемых земель. Зато на аренду у государства и частных лиц приходится около 40% используемых земель, а поскольку значительная часть земель находится в залоге (по различным оценкам от 20% до 56%) и фактически фермерам не принадлежит, то можно считать, что количество земли, используемой в сельском хозяйстве США «несобственниками», оценивается минимально на уровне 60% и максимально на уровне 75%.
Так что когда наши «демократические реформаторы» корень всех зол в сельском хозяйстве видят в отсутствии частной собственности на землю, они, как говорится, путают Божий дар с яичницей.
К тому же, как свидетельствует исторический опыт, уровень товарности сельского хозяйства зависит в первую очередь не от формы собственности, а от величины хозяйства, обуславливающей возможности его технической оснащенности. При прочих равных условиях товарность хозяйства прямо пропорциональна его величине. Это наглядно проявилось ещё во времена столыпинской аграрной реформы. Вопреки всем замыслам столыпинской аграрной реформы, производство товарного хлеба сосредоточилось в основном в крупных помещичьих и крестьянских хозяйствах. Так, производя половину всего хлеба, крупные хозяйства имели в своих руках почти три четверти товарного хлеба. Процент товарности составил: по помещичьим хозяйствам – 47,0%, по крепким крестьянским – 34,0%, по середняцким и бедняцким – 14,7%. На рынок работали в основном крупные хозяйства. Огромное же количество мелких крестьянских хозяйств, работавших на самообеспечение и являвшихся натуральными и полунатуральными, едва сводили концы с концами.
Подобные тенденции присущи и современному развитому сельскому хозяйству. Так в конце XX века из общего количества 2,2 млн. ферм США на долю 14% ферм с годовым совокупным объёмом продаж 100 тысяч долларов и выше приходилось около 71% совокупного объёма производства. В то же время на долю 1,6 млн. ферм (около 73% от общего числа ферм), совокупные продажи которых не достигли 40 тысяч долларов в год, приходилось менее 15% совокупного объёма производства фермеров. Около 40% всех американских ферм, с совокупным ежегодным объёмом продаж менее 5 тыс. долларов в год, производили лишь 3,6% общего объёма фермерской продукции. Эти мелкие фермы – вообще убыточные, величина убытков на одну ферму составила в среднем около 1,5 тысячи долларов в год. И держаться они на плаву лишь благодаря правительственным субсидиям. Более 85% фермерских семей имеют доход от работы на ферме ниже, чем в среднем по стране, и вынуждены в получении дополнительного заработка полагаться на занятие вне фермы. Тем не менее, почти у 75% фермерских семей совокупный доход из всех источников (как работа на ферме, так и приработок вне её) ниже, чем в среднем по стране. Несельскохозяйственная деятельность на ферме и вне фермы для многих фермеров становится основной, а доля доходов от неё достигает 50-60% от суммарной величины всех доходов. В этих условиях многие фермеры считают работу на ферме побочным занятием, а саму ферму вместе с землёй - местом жительства на лоне природы. Количество ферм в США достигло максимальной величины в 1935 году – около 7 млн. ферм, затем это количество постоянно уменьшалось и составило в конце XX века не многим более 2 млн. ферм. В то же время средний размер ферм увеличился за этот период более чем в три раза. За это время возникли и стали основными не просто крупные, а крупные высокоспециализированные фермы.
Ставка на мелкие фермерские хозяйства, которую сделали российские «рыночники» продемонстрировала свою полную несостоятельность ещё во времена столыпинской аграрной реформы. В конце же XX века попытка повторить подобного рода «аграрную реформу» полностью противоречила основным тенденциям развития мирового сельского хозяйства. В тех же США, мелкие фермерские хозяйства, составляющие 70% всех фермерских хозяйств, владея 29% земельных угодий, 31% машин и оборудования, используя свыше 40% рабочей силы, производят менее 10% всего валового фермерского дохода, тогда как 14% крупных ферм – 74% дохода. Эффективность крупных ферм в США в 2-3 раза выше, чем мелких фермерских хозяйств.
Одна из главных проблем наших доморощенных «рыночников» состоит в том, что они крайне идеологизируют вопросы рыночных реформ. И вполне заслуженно их называют «либерал-большевиками». То есть, по сути дела, они являются как бы «большевиками наоборот», «большевиками-оборотнями». Взять хотя бы само понятие «ферма». Российские «демократические реформаторы» под «фермами» понимают именно частные фермерские хозяйства. В то время как в США «ферма» – синоним сельскохозяйственного предприятия вообще: все хозяйства различаются как крупные, средние, мелкие, домашние (семейные), с наемным трудом и без него, коллективные и индивидуальные и т.д. Но независимо от приведенных различий все хозяйства именуются «фермами». Поэтому там существует один «фермерский уклад» при реальной многоукладности. Для любого американца любой наш колхоз является «фермой», для любого российского «демократического реформатора» любой колхоз есть лишь «форма крепостничества, возникшая в результате сталинской коллективизации, представляющая собой один из наиболее одиозных пережитков социализма», в лучшем случае – это «община», но ни как не «ферма». Подход американца, в данном случае – технико-экономический, подход «демократического реформатора» - сугубо идеологический.
Закончившаяся полным крахом попытка «фермеризации всей страны» лишь подтвердила выводы столыпинской аграрной реформы – частный фермерский уклад может существовать в России лишь в качестве второстепенного, но уж ни как не основного экономического уклада в сельском хозяйстве.
Вообще идеология индивидуализма, лежащая в основе любого частнособственнического хозяйствования, в том числе и в той форме, которую она приобрела в рамках современного западного либерализма, никогда не пользовалась в России особой популярностью. Подчёркивая данный исторический факт, крупнейший русский философ, Нобелевский лауреат Николай Бердяев, несомненно, был прав.
Европейский капитализм, как убедительно показал Макс Вебер, обязан своим происхождением, прежде всего, протестантской морально-хозяйственной мотивации индивидуума, сформировавшей «частнособственнический» менталитет населения стран Запада.
Что же касается менталитета русского народа, то органически присущий ему дух общинности, коллективизма обусловленный спецификой его «коллективного бессознательного» (это тема отдельного обстоятельного разговора) за годы коммунистического правления не только не был разрушен, но ещё более укрепился. И в настоящее время любые попытки насадить в России в качестве основных форм хозяйствования индивидуалистические формы частного фермерского хозяйства обречены на провал более чем когда бы то ни было прежде.
Проводившаяся на протяжении почти десяти лет столыпинская аграрная реформа, как бы ни пытались её сегодня поднять на щит, потерпела крах – подорвать общину и вместо неё насадить в России частное фермерство в качестве основной, преобладающей экономической формы организации хозяйственной жизни в деревне - так и не удалось.
Полностью провалилась также попытка нынешних «демократических реформаторов» осуществить «фермеризацию всей страны», представлявшую собой, фактически, «второе издание» столыпинской аграрной реформы. Российские «демократические реформаторы» на собственном примере наглядно продемонстрировали, в очередной раз, что, действительно, История никого ни чему не учит. Но, как известно, она сурово наказывает тех, кто не желает усваивать её уроки. И вполне закономерно, что в конечном итоге российские «демократические реформаторы» вообще оказались за бортом политического процесса.
Они так и не поняли, что вместе с эпохой модерна уходят в прошлое и её основные идеологии – нацизм, коммунизм и либерализм. Наступившая эпоха постмодерна будет характеризоваться совершенно иными идеологическими парадигмами, так же, как и другими типами войн – так называемыми «сетевыми войнами», которые уже ведутся США против нашей страны. «Ячейками сети», с помощью которой ведутся против нашей страны «сетевые войны» являются прозападные либеральные структуры, насаждённые в России ещё в период правления Бориса Ельцина.
В настоящее время, главная задача состоит в том, чтобы полностью изничтожить в нашей стране «сетевые структуры» Западного либерализма, посредством которых США и их «агенты влияния» в России ведут «сетевые войны» против нашего Отечества. В стране должны иметь право на существование только патриотические политические структуры. При этом – их политическая ориентация принципиального значения не имеет. Главное, чтобы они не были связаны с Западными центрами, ведущими против России «сетевые войны».
Великий Император
Третье месть по итогам телевезионного конкурса «Имя – Россия» занял И. В. Сталин.
Пожалуй, ни одна фигура не только в русской, но и во всей мировой истории не вызывала столь противоречивых оценок, как Сталин. В период пребывания у власти он был почти Богом для подавляющего большинства граждан созданной его усилиями огромной Империи. Одним из величайших людей в истории считали его и многие выдающиеся представители западной элиты, включая и крупнейших государственных деятелей нашего века, таких, как британский премьер-министр Черчилль и американский президент Рузвельт. После XX съезда партии, он был подвергнут, историческому остракизму, который был несколько ослаблен в «эпоху застоя», затем в «эпоху перестройки и гласности» нападки на него возобновились с новой силой и достигли своего апогея в «период демократизации».
В сознании подавляющего большинства людей, как в нашей стране, так и за её пределами, Сталин безоговорочно отождествился с коммунистической идеологией, однако подобное отождествление есть не что иное, как заскорузлый пропагандистский штамп. Будучи членом большевистской партии, он лишь использовал исповедуемую ею идеологию и её организационные структуры для прихода к власти, прямо заявляя, что компартия не является политической партией в полном смысле этого слово, и что, по крайней мере её ядро должно быть построено по принципу «ордена меченосцев». Именно таким образом он и сформировал впоследствии ядро партии, которое, фактически, отождествилось с системой органов НКВД.
С большевистской партией «ленинского типа» он окончательно покончил в 1937 году. Репрессии 1937 года были направлены в основном против большевистских функционеров «ленинского образца» и их идеологической обслуги и, вопреки распространенному мнению, не носили массовый характер. Во время «красного террора», теми же самыми «пламенными революционерами», которых Сталин репрессировал в 1937 году, с невероятной жестокостью и методичной последовательностью уничтожались лучшие представители русской нации, однако об этом, как правило, упоминают лишь вскользь. В годы коллективизации именно большевистские комиссары, которые в 1937 году вместе со своими приспешниками в основном и подверглись репрессиям, организовывали, чтобы сломить сопротивление крестьянства, и массовый голод и высылку «кулацких элементов» в Сибирь и поголовное «раскулачивание» «середняков», на плечах которых от века стояла Земля Русская. Об этом тоже не любят говорить. Хотя достаточно взять в руки известную книгу С.П. Мельгунова «Красный террор в России», где приведено большое количество фактологического материала, чтобы понять, что в трактовке сущности «сталинских репрессий» имеют место значительные искажения и передержки. В 1937 году «пламенные революционеры» ленинского призыва лишь пожали то зло, которое они сеяли на протяжении всех лет своего правления. Когда размах деятельности этих «сеятелей» начал уже угрожать самому существованию Государства Российского и когда они, чтобы окончательно устранить тех, кто мешал осуществлению их маниакальных планов, попытались найти поддержку у военных во главе с маршалом Тухачевским, применявшим в свое время в борьбе с восставшими против большевистского беспредела тамбовскими крестьянами химическое оружие, только тогда Сталин решил, наконец, удалить хирургическим путём эту раковую опухоль, иначе бы её метастазы привели к гибели государства.
Его упрекают в том, что он недостаточно хорошо подготовился к войне, что он уничтожил лучших полководцев и что он слишком доверял Гитлеру и в результате потерял бдительность, что привело к тяжелейшим последствиям в первый период Великой Отечественной войны. Всё это - злостная клевета, усиленно распространяемая потомками тех, кто был репрессирован в 1937 году. В основном же тогда были репрессированы красные комиссары и их прислужники, люто ненавидевшие всё национально-русское, маниакально одержимые лишь идеей «мировой революции» и совершенно чуждые идее «собирания Русских Земель и укрепления Государства Российского».
Их потомки в 1990-е годы, столь же чуждые всему национально-русскому, с такой же маниакальностью, как и их предшественники большевики, проводили в России, так называемые «демократические реформы», основывающиеся на пресловутых «общечеловеческих ценностях». В результате мы пришли к развалу тысячелетнего Российского Государства и к социально-экономической системе, именуемой криминально-клановым капитализмом. Либерал-большевики гайдаровско-чубайсовского образца и по методам проведения реформ и по национальному составу «реформаторов» мало, чем отличались от «пламенных революционеров» ленинского типа. Они люто ненавидели Сталина, положившего в свое время конец разгулу в стране большевистской вакханалии и порочили его память всеми доступными им способами. А поскольку подавляющее большинство средств массовой информации оказалось под их контролем, возможности для злобной клеветы в его адрес у них были практически неограниченны. Необходимо ясно отдавать себе отчёт в следующих обстоятельствах. Учитывая откровенно антинациональные результаты деятельности либерал-большевиков гайдаровско-чубайсовского образца, мы должны с большим подозрением относится ко всему, что они хвалят. И очень внимательно присматриваться к тому, что очерняют эти господа - а ни есть ли это, именно то, что как раз и должно составлять предмет нашей национальной гордости?! В полной мере это относится и к трактовке личности Сталина.
Вопреки утверждениям «демократических» потомков большевистских «красных комиссаров», он сделал всё, что только было возможно в тех условиях, чтобы успешно подготовиться к войне. В кратчайшие сроки была проведена индустриализация, создана современная армия, на укрепление обороноспособности страны ежегодно выделялось около 40% средств государственного бюджета. Репрессированные им военачальники лишь пожали плоды своей деятельности - от этих «героев гражданской войны», как наглядно продемонстрировали своими «полководческой деятельностью» самые именитые из них - маршалы С. Будённый и К. Ворошилов, на фронтах Великой Отечественной войны было бы мало проку. Союз с Германией, который он пытался упрочить в 30-е годы - был вполне оправдан с геополитической точки зрения. Ось Берлин-Москва-Токио всегда являлась и сейчас является именно тем стратегическим союзом, который способен эффективно противостоять экспансии атлантизма. Любой другой союз для Германии был губителен и Сталин не мог допустить мысли, что в лице Гитлера, с его маниакальной англофилией, он имеет дело с государственным деятелем, который в угоду своим собственным предпочтениям, примет гибельное для своей страны геополитическое решение. Победа в войне - это прежде всего именно его заслуга: именно благодаря его организаторскому гению и нечеловеческой воле в кратчайшие сроки всё было поставлено на службу одной цели - нашей победе.
Война окончательно убедила его в необходимости отказаться от большевистских ценностей, и вернуться к традиционному русскому национализму. Есть все основания утверждать, что в советский период православие ушло лишь из «официальной» культуры, но не ушло из жизни общества, из глубинных пластов его духовности, а только трансформировало формы своего существования. Как справедливо отмечает известный русский мыслитель-традиционалист Александр Дугин, советский национализм обладал той же эсхатологической, мессианской направленностью, что и православный русский национализм. Конечно, эта эсхатологическая ориентация не выражалась, не осознавалась более в богословских, церковных, христианских терминах. Она секуляризировалась, облеклась в совершенно чуждые русской истории экономические доктрины, но всё же именно извращённо эсхатологический характер коммунизма, извещавшего мир о наступлении золотого века справедливости, равенства и счастья сделал возможным его распространение у русских, традиционно пребывавших в апокалиптических чаяниях. В коммунизме нация почувствовала вкус Великой Идеи, чьё утверждение, логически, должно быть доверено именно Избранному Народу - русскому народу, окружённому миром «апостасии». Так появилась «теория построения социализма в одной отдельно взятой стране», то есть в России, волюнтаристически опрокинувшая сложную схоластику марксистских социально-экономических и космополитических расчётов. Русские восприняли учение о коммунизме совершенно иначе, нежели западные коммунисты. Они увидели в нём в первую очередь, «идеалистический» порыв к «волшебному бытию», испокон века живший в русском национализме, а отнюдь не сложную социально-экономическую и атеистическую доктрину. Русский коммунизм был в гораздо большей степени религиозной, эсхатологической ересью, чем рациональным и расчётливым атеизмом. Конечно, отказ от Православия исказил во многом глубинный религиозный импульс русского национализма, придал ему двусмысленный характер, заставил изъясняться неадекватным, чужеродным языком, но всё же этот национализм отнюдь не исчез, и более того, сохранил свою фундаментальную, традиционную, эсхатологическую ориентацию. Социалистический строй стал в новых, небывалых советских условиях проявлением общинности, свойственной русской нации, осуществлением её соборной, коллективной домостроительной тенденции. Советский социализм был глубоко национален и даже националистичен, так как общинность являлась фундаментальным качеством именно русской нации, русского мировоззрения. Национальная составляющая социализма не нашла и не могла найти своего логичного откровенного проявления в марксистской схоластике, но, тем не менее, она была совершенно очевидна как всему народу, так и русским иммигрантам, наблюдавшим советское общество извне и поэтому обладавшим большей свободой в формулировках. После революции именно русский национализм напитал великими энергиями общенародный порыв государственного строительства, и тогда его активное бурное присутствие было столь очевидно, что его идеологическое выражение было делом второстепенным. Советский человек - прямое историческое продолжение русского человека, хотя, безусловно, такое положение дел существовало только де-факто, а не де-юре. «Коллективное бессознательное» русского народа размыто не было и «душа народа» не утратила своей целостности, неслучайно Сталин, чтобы мобилизовать на борьбу с фашизмом внутренние силы нации, начал свою речь к согражданам с православного обращения - «Братья и Сёстры!». Именно апелляция к национальному самосознанию русского народа, то есть, в конечном итоге - к его православно религиозному «коллективному бессознательному», к «душе народа», имевшая место в течение всей Великой Отечественной войны и спасла Россию в эту лихую годину.
Но к 1970-м годам национальный порыв русских несколько иссяк, и противоречие между официальной советской риторикой и сущностью национализма стало крайне опасным, мешающим национальным энергиям сконцентрироваться, собраться, восстановится для нового национального русского исторического броска, для нового созидания и самоутверждения великого народа.
Современная массированная экспансия чужеродных идей может оказаться более опасной для нашего Отечества, чем даже господство богоборческой доктрины, так как формы духовной агрессии здесь гораздо более изощрённые, в то же время эта агрессия не опосредствована социокультурными и политическими факторами, не «амортизируется» ими, а потому особенно вероломна - объектом агрессии здесь напрямую, самым непосредственным образом является сама «душа народа», его национальное самосознание - такой интенсивной попытки размыть «коллективное бессознательное» русского народа и тем самым уничтожить его как целостное национальное образование, превратив в аморфную человеческую массу, в конгломерат индивидов, ни чем не связанных между собой на глубинном, духовном уровне, Россия ещё не знала за всю свою многовековую историю.
Своеобразие нынешних исторических условий таково, что каждый стоит перед довольно широким спектром различных возможностей и любой выбор - это его и только его право. Каждый волен сам сделать свой духовный выбор, но каждый должен полностью осознать значение и ответственность этого выбора. А осознавая свой выбор человек не может не задуматься и о себе - Кто я такой?! На какой земле вырос?! К чему это меня обязывает?!
Возрождение русского национального самосознания неразрывно связано с возвращением к тем ценностям, которые составляют гордость россиян. К числу таких ценностей принадлежит и Государство Российское - могучая Империя, объединяющая в одно органическое целое десятки разных народов. Вершина развития Государства Российского - правление Сталина, создавшего Великую Империю, которая контролировала половину мира, и народ которой жил в согласии с самим собой.
Когда он умер, после него осталась только потрёпанная шинель, которой, по старой привычке, он укрывался, когда спал на диване и огромная библиотека в несколько тысяч томов, с книгами по всем областям человеческого знания. Все эти книги содержали пометки, сделанные его рукой: несмотря на свою страшную занятость он тем не менее находил время для постоянной серьёзной работы с самой разнообразной литературой - он всю жизнь работал над собой. Его знания были поистине необъятны - обладая великолепной памятью он помнил всё им прочитанное. Он читал не просто ради пополнения багажа знаний, а подчинял чтение, как и всю свою жизнь одной цели - использовать приобретённые знания на благо своего Отечества.
Его политические наследники оказались плохими радетелями интересов Государства Российского. Несколько десятилетий они фактически существовали на проценты от его «капитала», а потом разбазарили и сам «капитал».
Великий Император - такова его подлинная роль в истории. И никакая клевета злобных, лицемерных, своекорыстных пигмеем, разворовавших, растащивших, разбазаривших нашу Русь не сможет опорочить его имя.
Будет и на нашей улице праздник. Никогда, даже в самые тёмные времена своей истории, Русский Народ окончательно себя не терял, и в конце концов «растоптанная и издыхающая Русь» вновь возрождалась, как Феникс из пепла, становясь сильнее прежнего. Не будет исключением и нынешнее «смутное время». «Года глухие» не могут длиться бесконечно. Усвоив суровые исторические уроки, умудрённые «дети страшных лет России» сделают соответствующие выводы. Новая, возрождённая Россия возвратится к своим исконным ценностям и отдаст должное Великому Императору, положившему свою жизнь на алтарь Отечества.
Обсуждения Имя - Россия: Александр Невский, Пётр Столыпин, Иосиф Сталин
Вот только непонятно, с чего это Вы коммунизм, в центе которого самые светлые идеи братства, скромности, взаимопомощи, действительно, соответствующие русской натуре, вдруг смешали с черт-те с чем, опорочили, списали с исторических счетов: "уходят в прошлое... основные идеологии – нацизм, коммунизм и либерализм"?
Я думаю, что коммунистическая идея, как наиболее соответствующая русскому менталитету, не только не ушла, но более того, через Россию пройдет и по другим странам. Она сделала репетицию реализации себя, нашла ошибки и теперь ринется вперед.