На острове царит умеренный и очень комфортный климат. Хотя тут бывают засухи и торнадо. На плодородной почве произрастает множество видов пальм, зерновые и плодовые культуры, виноград, сахарный тростник и хлопок.
Ежегодно ветром выдувается из пустыни Сахара в Атлантический океан от 60 до 200 млн. тонн пыли и песка. Часто эти пылевые облака проносятся над Канарами.
Ежегодно ветром выдувается из пустыни Сахара в Атлантический океан от 60 до 200 млн. тонн пыли и песка. Часто эти пылевые облака проносятся над Канарами.
Острова манили всех издавна не только своим волшебным климатом, за что их в античное время прозвали Счастливыми или Островами Блаженных. Как писал Плутарх: "именно здесь должны находиться Елисейские поля, местопребывание праведников, воспетое Гомером". Дело в том, что финикийские знатоки флоры открыли на островах сырьё для получения знаменитого в древности тирского пурпура, приносившего огромные доходы правителям и купцам Сидона и Тира. Производство тирского пурпура всегда было окружено тайной, — которая, кстати говоря, до сих пор не раскрыта! — и не один шпион был принесён в жертву Баалу за попытку выяснить секрет его изготовления.
Между тем, на Канарских островах как раз и произрастал лишайник-орсель (или "трава оризелло", как его именовали в Европе в средние века), содержащий высококачественный краситель, и при том в больших количествах. "Орсель — сообщали мореходы, — растение, которое, подобно мху, встречается на утёсах, и, если море временно покрывает его, оно окрашивается в красный цвет".
Кроме лишайника-орселя, острова Блаженных поставляли и ещё один, правда, менее ценный краситель — "кровь дракона", то есть, смолу драцены или "драконьего дерева". Арабские авторы, сведущие в географии, всерьёз полагали, что на одном из Канарских островов некогда поселился дракон, опустошивший остров, но его будто бы убил Александр Двурогий, как именовали в сказаниях Александра Македонского. Отсюда, мол, на островах и встречаются "месторождения" "крови дракона", хотя, как она выглядит, арабы толком не представляли, принимая за неё реальгар — полудрагоценный минерал красного цвета.
За все свои достопримечательности уже в римское время или даже раньше Канарские острова стали называть ещё и Пурпурными. Судя по этому названию, римляне, в конце концов, установили источник баснословных доходов финикийских купцов и их потомков — карфагенян. Благодатный климат Счастливых островов, к тому же ещё и окрашенный в заманчивый цвет благородного пурпура, так любимого богами и знатью, должен был бы привлекать толпы поселенцев.
Не удивительно, что обладание Пурпурными островами составляло одну из важнейших государственных тайн Финикии, а затем и её дочерней колонии Карфагена, заставляло хранить в секрете местонахождение богатых островов и жестоко расправляться с соглядатами и агентами основных торговых конкурентов. Источники сообщают, к каким крайним мерам прибегали соперники, чтобы сохранить эти тайны в сфере своей монополии. Например, историк и географ Страбон рассказывает, что когда однажды римское судно, увязалось за карфагенским кораблем, вышедшим в Атлантику, чтобы разведать маршрут и цель его похода, карфагенский капитан предпочёл выброситься вместе с кораблём на скалы и погибнуть, но не выдать тайны своего маршрута.
После падения Карфагена в 146 г. до н. э. забвение на многие века окутало острова в океане.
Но кто, же был первыми жителями Канарских островов — финикийцы, карфагеняне или кто другой? Это не решено окончательно до сих пор. Доктор Вейкман, долго живший на острове Тенерифе, сообщал в 1937 г., что им обнаружены многочисленные наскальные рисунки неизвестного происхождения, напоминающие знаменитые африканские фрески Тассили с их танцующими чернокожими человечками. Крупнейший специалист по доистории Канар француз Р. Верно писал ещё в конце XIX в., что в глубокой древности на островах проживал малорослый и темнокожий народец "пигмеев", на смену которым затем пришли загадочные гуанчи — "блондины с неясным прошлым".
Почти на тысячу лет забыла средневековая Европа о давней мечте — найти в Западном океане "землю обетованную", сказочные острова Блаженных, далёкое обиталище "праведных душ", о котором столько писали античные авторы. Атлантика оставалась для арабов чужим, далёким миром. И тому были свои причины. Арабы знали античных авторов и их представления о далёком "западном море". А античная традиция всё далекое, чужое и чудовищное помещала в "стране тьмы" на западе, где садилось солнце и находилось "царство мёртвых". "Там опирается на воды свод небес и зарождается Мрак и Ужас. Нет возврата тому, кто рискнёт заплыть в эти воды, как нет возврата мёртвым из царства теней", — говорили древние греки. По их представлениям, Запад был естественным "концом света", куда могли ходить лишь отчаянные герои — Геракл, Ясон, Одиссей.
Сколько небылиц и ужасающих рассказов — о "застывшем" западном море, которое невозможно переплыть, о водорослевых полях, засасывающих корабли, о магнитных островах и Медном Всаднике, который мчится над водами и разбивает корабли, — вывезли галеры воображения из античного времени. Арабские синдбады, люди суеверные и впечатлительные, панически боялись таинственных вод Атлантики и свой страх передали итальянцам, испанцам, португальцам и нормандцам.
И, тем не менее, смельчаки находились, и каравеллы пускались в путь на поиски неизведанных земель. Первыми ступили на землю Счастливых островов — и это достоверно известно — итальянцы, сыны свободной Республики Генуи. Произошло это в 1312 г. Затем, когда об островах вновь узнали в Европе, в 1341 г. на деньги португальской короны была снаряжена новая морская экспедиция в составе генуэзских и испанских моряков, знавших уже дорогу на "пурпурный запад".
Экспедиция не встретила на Канарских островах ни чернокожих "пигмеев", ни потомков финикийцев. Здесь обитал рослый белокурый и голубоглазый народ — загадочные гуанчи, которые успели исчезнуть в огне завоевания прежде, чем учёные выяснили тайну их происхождения. Они разделили участь тех, кого уничтожили не боявшиеся ни бога, ни чёрта европейские конкистадоры, — яганов и она Огненной Земли, жителей Тасмании и многих, многих других. К приходу испанцев заселены были все острова, и жители их были похожи между собой и говорили на диалектах одного языка.
Островитяне поразили завоевателей, оснащённых огнестрельным оружием: белые люди, не знающие железа и живущие в прямом смысле этого слова в каменном веке. Топоры и наконечники копий они делали из обсидиана — "вулканического стекла", гончарного круга не знали, изготовляя посуду вручную. Гуанчи носили одежды, сшитые из козьих шкур костяными шилами и иглами. Рыбу же ловили на костяные крючки прямо с берега — лодок и других плавсредств гуанчи не имели. Они были отличными пращниками, и праща заменяла им лук и стрелы.
Испанцы и нормандцы Жана де Бетанкура, окончательно присоединившего острова к королевству Генриха III Кастильского (само завоевание длилось более ста лет), считали гуанчей прямо-таки гигантами, и те действительно были на голову, а то и на две выше низкорослых жителей Пиренейского полуострова. Над древней кальдерой возвышается более молодой конус вулкана.
Гран-Канария или Большой Канарский остров на самом деле вполовину меньше Тенерифе, но именно он получил название "Великого", поскольку здесь гуанчи сопротивлялись интервенции более яростно, чем на других островах. Даже женщины у гуанчей были смелыми и сильными воинами и сбросили немало солдат в пропасти со скал. Яркие описания войны островитян за свою свободу до сих пор потрясают читающих хроники первых конкистадоров Атлантики. Можно представить, насколько ожесточённой была эта борьба, если за 80 лет армия гуанчей с 14 тысяч уменьшилась до 600 человек. В своей последней битве большинство воинов, окружённых врагами, бросилось в пропасть. А в горах Тенерифе партизанская война гуанчей длилась до конца 1495 г., и они сражались бы дольше, если бы не эпидемия чумы, занесённая испанцами на остров.
Современные туристы, стремящиеся в музей Лас-Пальмаса "поглазеть на белокурых гуанчей", выходят ошарашенные и потрясённые: музей скорее напоминает морг...
Одной из загадочных особенностей гу-анчей было, при неолитическом в целом облике культуры, умение мумифицировать трупы умерших, что, как известно, свойственно лишь египтянам, а также инкам и чибча-муискам Нового Света. Делали это гуанчи с помощью сока "драконова дерева", за которым некогда охотились финикийцы и карфагеняне. Умерших они хоронили в пирамидальных могильниках, что также наводит на мысль о связях с древним Египтом. Ведь сложно поверить в то, что какой-то народ Южной Америки мог на примитивных судах, преодолев пассат, пересечь Атлантику и колонизировать Канарские острова. Значит, это сделали египтяне?
Но сохранившиеся волосы мумий — жёлтые, золотистые, рыжие, и никогда не чёрные. Да и испанские хронисты отмечали, что гуанчи больше походили на белокурых шведов, чем на обитателей столь южных широт, живших в окружении темнопигментированных народов и по соседству с темнокожими африканцами. Выходит, что египтяне не могли быть предками гуанчей и не могли занести на острова своё искусство мумификации, если только не предположить, что они, попав сюда, каким-то образом "посветлели" и "одичали".
Конечно, правильнее всего было бы предположить, что гуанчи пришли на острова со стороны моря, как тысячелетием раньше пришли сюда финикийцы. Но каким образом? Гуанчи — отличные пловцы, тем не менее, приходили в ужас от одной мысли пройти под парусом или на вёслах от одного острова к другому.
Исследование горных захоронений гуанчей, потрясло учёных! На основании антропометрических данных этот народ можно отнести к древнейшей расе Европы и считать их прямыми потомками кроманьонского человека. Измерения черепов кроманьонцев и гуанчей обнаруживают так много общих черт, что можно говорить об их прямом родстве. Кроме того, кремневые орудия островитян, обнаруженные при раскопках в пещерах, где они некогда жили, и сохранившиеся с XV в., почти идентичны кроманьонским. Выходит, гуанчи — реликт далеких исторических эпох? Но остаётся неразрешимой главная загадка — когда, откуда и как гуанчи, не сведущие в мореплавании, попали на Канарские острова? Разгадки у этой тайны нет, хотя гипотез существует множество.
Согласно Плинию Старшему, где-то в лесах за Атласом жило племя берберского происхождения, известное под именем "канарии" — слабый намёк, быть может, дающий ключ к разгадке. Далее, в "карманном словарике", составленном французскими монахами, сохранилось название одного из островов на языке гуанчей — остров Марзаган. Но Марзаган есть и близ Агадира в Северной Африке, и это название берберского происхождения. Впрочем, как и название побережья Рифа, напоминающее о Тенерифе. На этом, правда, сходство языка гуанчей с берберским заканчивается.
Лоуренс Грин в своей книге о Канарах попытался объяснить наименование одного из островов: "Гомера — странное название, и никто не знает точно, откуда оно произошло. Понятно, оно не имеет отношения к автору бессмертной "Одиссеи". Известно, однако, что в горах Сахары, откуда, возможно, пришли предки гуанчей, жило племя гумеро. Один учёный утверждал, что народ там знал язык свиста. Может быть, это и так, хотя мне кажется, что замечательное искусство высвистывать слова зародилось в ущельях Гомеры."
Здесь, на Гомере даже птицы поют человеческими голосами. "Фелиппе! Федерико! Альфонсо!" — можно услыхать в лесу, где на много миль нет ни одной живой души. И свистуны, выпевающие испанские имена, найдутся — ими окажутся чёрные дрозды-пересмешники, прекрасно имитирующие звуки, которые они часто слышат в лесу.
В мире — в Центральной Америке, в Африке да и в Европе — можно встретить народы, пользующиеся языком свиста. Но куда им до жителей острова Гомера. Свист у гомерцев необыкновенно силён — в местной технике исполнения он разносится порой на. 14 км! Один из путешественников, посетивших Канары в начале ХХ в., рассказывал местный анекдот о недоверчивом англичанине, который попросил канарца, чтобы проверить силу звука, свистнуть ему на ухо. В результате, говорят, он оглох на две недели. И ничего удивительного! Для сравнения: мощность свиста пиренейских горцев из Беарна и Ааса (а они свистят "всего" на 2-3 км) составляет на расстоянии 1 м от свистуна 110 децибел.
Старинные испанские и португальские хроники упоминают о некоем "сильбо" — языке-свисте, который якобы не раз разносился над островами Гомера, Тенерифе, и даже над Иерро — самом западном и удаленном из группы Канарских островов — в минуту опасности. Каждая страница истории островов архипелага передана с помощью языка свиста высоко в горы и оттуда снова докатилась до самых дальних низин и заливов.
С помощью языка свиста общались гуанчи, отбиваясь от вооружённых до зубов отрядов испанцев, и подробности этой трагедии эхо переносило во все уголки Канар. Свистом же созывались мужчины острова Гомера, говорившие уже, видимо, на испанском языке, когда дерзкий пират Дрейк пытался атаковать столицу — город Сан-Себастьян.
Через несколько лет островитяне вновь подали свистом сигнал тревоги — корабли гёзов пришли мстить испанцам за сожжённые города и села Фландрии. Тревожный свист "готовься к бою!", "к оружию!" раздался над Гомерой, когда в ХVII в. алжирские корсары, высадившись в бухте Сан-Себастьяна, зажгли захваченный город. Печальный свист долго провожал пиратские корабли, вёзшие на невольничьи рынки Магриба последних из оставшихся в живых гуанчи, высоко ценившихся работорговцами за силу и светлую кожу. А во время гражданской войны в Испании канарские республиканцы, отбиваясь от десанта Франко, свистом получали нужную информацию и свистом же предупредили своих сторонников на острове, что приняли последний бой на вершине неприступной Рок-Агандос и вынуждены сдаться, поскольку у них не осталось ни капли воды для раненых.
Ученые бьются над разгадкой феномена "сильбо Гомера" уже не одну сотню лет. Несомненно одно — язык свиста существовал здесь задолго до прихода испанцев. Это был язык гуанчей, вероятно, подсказанный им самой природой острова. Ведь Гомера — небольшой островок, явно вулканического происхождения. Здесь много "козьих троп", а весь он вдоль и поперёк изрезан широкими и крутыми ущельями, по дну которых бегут ревущие потоки воды. Они настолько шумливы, что заглушают человеческие голоса, и чем добираться до приятеля на другой стороне ущелья, карабкаясь по обрывистым скалам, чтобы поговорить с ним, то лучше уж просвистеть ему все последние новости.
Перед тем, как исчезнуть с лица земли, гуанчи успели научить испанских завоевателей свистеть. Принципы, положенные в основу языка свиста, были использованы в испанском варианте, и островитяне продолжали "вести беседы" над грохочущими стремнинами.
Даже сегодня гомерцы предпочитают не штурмовать ущелья, не кричать, надрывая глотку и не звонить по телефону, а объясняться с помощью языка свиста. Бывает, в пути сломается машина, и водитель досвистывается до кого-нибудь, и тот свистит дальше, пока сообщение не дойдёт до ближайшего гаража. Одним словом, сохранению его у островитян способствует горный рельеф и акустика ущелий, но, кроме того, как заметили исследователи, испанский язык, пожалуй, более, чем какой либо другой поддаётся переложению на "гомерический свист".
Трудно сказать, почему на Канарских островах в своё время не изобрели нечто вроде там-тамов или щелевых "говорящих" барабанов туддукатов. Может быть, до них здесь просто "не додумались", и свистовой язык являет собой самое древнее "переговорное устройство", которое "всегда с собой"? Более древнее, чем любое механическое приспособление для передачи сообщений на дальние расстояния.
Ещё одной, "романтической" гипотезой, связанной с Канарскими островами, мы обязаны античному времени. Конечно же, речь идёт о знаменитой в веках Атлантиде Платона. Многие всерьез верят, что пики Канарских островов — это всё, что осталось от континента Атлантиды, а гуанчи будто бы некогда были пастухами просвещённой расы атлантов "и им удалось спастись, потому что они находились со своими стадами в горах, когда вся остальная земля погрузилась в пучину океана".
Десятки учёных в XIX и XX вв. пытались связать в один узел доказательства существования Атлантиды, островные остатки исчезнувшего материка и высокий рост белокожих и белокурых гуанчей с таинственным "языком свиста", которым будто бы владели атланты. Француз Г. Пуассон писал, что древнейшее население Западной Европы — кроманьонцы — могло прийти в Европу только из Атлантиды, и что воспоминание об этих высокорослых племенах сохранилось в мифах о великанах и гигантах.
Геологи доказали, что Канары — не часть погрузившегося в море континента, а вулканические пики третичного периода. Промеры между островами и Африканским побережьем обнаружили такие глубины, что даже если когда-либо и существовал "континентальный мост", то его смыло задолго до того, как на земле появились люди.
Помимо "романтической", существует и гипотеза "фантастическая".
Знаменитый швейцарец Э. Деникен уверен, что гуанчи — одичавшие потомки белокурых и голубоглазых пришельцев из космоса, прилетевших по трассе "Сириус — Земля". При этом он ссылается на язык свиста, как на своеобразное "эсперанто Вселенной", которым будто бы в совершенстве владели "пришельцы".
Сторонники "фантастической археологии" связывают в единый клубок сенсаций "магическое прошлое" Атлантики (начиная с гибели Атлантиды) и её "космическое настоящее". Не случайно, дескать, древние так боялись Моря Тьмы, и не случайно "загадка Бермудского Треугольника" родилась и существует в этом, а не в каком другом океане планеты.
Пусть спорят романтики и учёные, фантасты и реалисты, на нашей голубой планете есть множество тайн, которым суждено навсегда остаться неразгаданными. Они живут в изумрудном шелесте лесов, покрывающих горные пики, в протяжном мелодичном свисте, который разносит над ущельями вездесущее эхо, в звучащих как старинное заклинание названиях Островов в Океане.
Между тем, на Канарских островах как раз и произрастал лишайник-орсель (или "трава оризелло", как его именовали в Европе в средние века), содержащий высококачественный краситель, и при том в больших количествах. "Орсель — сообщали мореходы, — растение, которое, подобно мху, встречается на утёсах, и, если море временно покрывает его, оно окрашивается в красный цвет".
Кроме лишайника-орселя, острова Блаженных поставляли и ещё один, правда, менее ценный краситель — "кровь дракона", то есть, смолу драцены или "драконьего дерева". Арабские авторы, сведущие в географии, всерьёз полагали, что на одном из Канарских островов некогда поселился дракон, опустошивший остров, но его будто бы убил Александр Двурогий, как именовали в сказаниях Александра Македонского. Отсюда, мол, на островах и встречаются "месторождения" "крови дракона", хотя, как она выглядит, арабы толком не представляли, принимая за неё реальгар — полудрагоценный минерал красного цвета.
За все свои достопримечательности уже в римское время или даже раньше Канарские острова стали называть ещё и Пурпурными. Судя по этому названию, римляне, в конце концов, установили источник баснословных доходов финикийских купцов и их потомков — карфагенян. Благодатный климат Счастливых островов, к тому же ещё и окрашенный в заманчивый цвет благородного пурпура, так любимого богами и знатью, должен был бы привлекать толпы поселенцев.
Не удивительно, что обладание Пурпурными островами составляло одну из важнейших государственных тайн Финикии, а затем и её дочерней колонии Карфагена, заставляло хранить в секрете местонахождение богатых островов и жестоко расправляться с соглядатами и агентами основных торговых конкурентов. Источники сообщают, к каким крайним мерам прибегали соперники, чтобы сохранить эти тайны в сфере своей монополии. Например, историк и географ Страбон рассказывает, что когда однажды римское судно, увязалось за карфагенским кораблем, вышедшим в Атлантику, чтобы разведать маршрут и цель его похода, карфагенский капитан предпочёл выброситься вместе с кораблём на скалы и погибнуть, но не выдать тайны своего маршрута.
После падения Карфагена в 146 г. до н. э. забвение на многие века окутало острова в океане.
Но кто, же был первыми жителями Канарских островов — финикийцы, карфагеняне или кто другой? Это не решено окончательно до сих пор. Доктор Вейкман, долго живший на острове Тенерифе, сообщал в 1937 г., что им обнаружены многочисленные наскальные рисунки неизвестного происхождения, напоминающие знаменитые африканские фрески Тассили с их танцующими чернокожими человечками. Крупнейший специалист по доистории Канар француз Р. Верно писал ещё в конце XIX в., что в глубокой древности на островах проживал малорослый и темнокожий народец "пигмеев", на смену которым затем пришли загадочные гуанчи — "блондины с неясным прошлым".
Почти на тысячу лет забыла средневековая Европа о давней мечте — найти в Западном океане "землю обетованную", сказочные острова Блаженных, далёкое обиталище "праведных душ", о котором столько писали античные авторы. Атлантика оставалась для арабов чужим, далёким миром. И тому были свои причины. Арабы знали античных авторов и их представления о далёком "западном море". А античная традиция всё далекое, чужое и чудовищное помещала в "стране тьмы" на западе, где садилось солнце и находилось "царство мёртвых". "Там опирается на воды свод небес и зарождается Мрак и Ужас. Нет возврата тому, кто рискнёт заплыть в эти воды, как нет возврата мёртвым из царства теней", — говорили древние греки. По их представлениям, Запад был естественным "концом света", куда могли ходить лишь отчаянные герои — Геракл, Ясон, Одиссей.
Сколько небылиц и ужасающих рассказов — о "застывшем" западном море, которое невозможно переплыть, о водорослевых полях, засасывающих корабли, о магнитных островах и Медном Всаднике, который мчится над водами и разбивает корабли, — вывезли галеры воображения из античного времени. Арабские синдбады, люди суеверные и впечатлительные, панически боялись таинственных вод Атлантики и свой страх передали итальянцам, испанцам, португальцам и нормандцам.
И, тем не менее, смельчаки находились, и каравеллы пускались в путь на поиски неизведанных земель. Первыми ступили на землю Счастливых островов — и это достоверно известно — итальянцы, сыны свободной Республики Генуи. Произошло это в 1312 г. Затем, когда об островах вновь узнали в Европе, в 1341 г. на деньги португальской короны была снаряжена новая морская экспедиция в составе генуэзских и испанских моряков, знавших уже дорогу на "пурпурный запад".
Экспедиция не встретила на Канарских островах ни чернокожих "пигмеев", ни потомков финикийцев. Здесь обитал рослый белокурый и голубоглазый народ — загадочные гуанчи, которые успели исчезнуть в огне завоевания прежде, чем учёные выяснили тайну их происхождения. Они разделили участь тех, кого уничтожили не боявшиеся ни бога, ни чёрта европейские конкистадоры, — яганов и она Огненной Земли, жителей Тасмании и многих, многих других. К приходу испанцев заселены были все острова, и жители их были похожи между собой и говорили на диалектах одного языка.
Островитяне поразили завоевателей, оснащённых огнестрельным оружием: белые люди, не знающие железа и живущие в прямом смысле этого слова в каменном веке. Топоры и наконечники копий они делали из обсидиана — "вулканического стекла", гончарного круга не знали, изготовляя посуду вручную. Гуанчи носили одежды, сшитые из козьих шкур костяными шилами и иглами. Рыбу же ловили на костяные крючки прямо с берега — лодок и других плавсредств гуанчи не имели. Они были отличными пращниками, и праща заменяла им лук и стрелы.
Испанцы и нормандцы Жана де Бетанкура, окончательно присоединившего острова к королевству Генриха III Кастильского (само завоевание длилось более ста лет), считали гуанчей прямо-таки гигантами, и те действительно были на голову, а то и на две выше низкорослых жителей Пиренейского полуострова. Над древней кальдерой возвышается более молодой конус вулкана.
Гран-Канария или Большой Канарский остров на самом деле вполовину меньше Тенерифе, но именно он получил название "Великого", поскольку здесь гуанчи сопротивлялись интервенции более яростно, чем на других островах. Даже женщины у гуанчей были смелыми и сильными воинами и сбросили немало солдат в пропасти со скал. Яркие описания войны островитян за свою свободу до сих пор потрясают читающих хроники первых конкистадоров Атлантики. Можно представить, насколько ожесточённой была эта борьба, если за 80 лет армия гуанчей с 14 тысяч уменьшилась до 600 человек. В своей последней битве большинство воинов, окружённых врагами, бросилось в пропасть. А в горах Тенерифе партизанская война гуанчей длилась до конца 1495 г., и они сражались бы дольше, если бы не эпидемия чумы, занесённая испанцами на остров.
Современные туристы, стремящиеся в музей Лас-Пальмаса "поглазеть на белокурых гуанчей", выходят ошарашенные и потрясённые: музей скорее напоминает морг...
Одной из загадочных особенностей гу-анчей было, при неолитическом в целом облике культуры, умение мумифицировать трупы умерших, что, как известно, свойственно лишь египтянам, а также инкам и чибча-муискам Нового Света. Делали это гуанчи с помощью сока "драконова дерева", за которым некогда охотились финикийцы и карфагеняне. Умерших они хоронили в пирамидальных могильниках, что также наводит на мысль о связях с древним Египтом. Ведь сложно поверить в то, что какой-то народ Южной Америки мог на примитивных судах, преодолев пассат, пересечь Атлантику и колонизировать Канарские острова. Значит, это сделали египтяне?
Но сохранившиеся волосы мумий — жёлтые, золотистые, рыжие, и никогда не чёрные. Да и испанские хронисты отмечали, что гуанчи больше походили на белокурых шведов, чем на обитателей столь южных широт, живших в окружении темнопигментированных народов и по соседству с темнокожими африканцами. Выходит, что египтяне не могли быть предками гуанчей и не могли занести на острова своё искусство мумификации, если только не предположить, что они, попав сюда, каким-то образом "посветлели" и "одичали".
Конечно, правильнее всего было бы предположить, что гуанчи пришли на острова со стороны моря, как тысячелетием раньше пришли сюда финикийцы. Но каким образом? Гуанчи — отличные пловцы, тем не менее, приходили в ужас от одной мысли пройти под парусом или на вёслах от одного острова к другому.
Исследование горных захоронений гуанчей, потрясло учёных! На основании антропометрических данных этот народ можно отнести к древнейшей расе Европы и считать их прямыми потомками кроманьонского человека. Измерения черепов кроманьонцев и гуанчей обнаруживают так много общих черт, что можно говорить об их прямом родстве. Кроме того, кремневые орудия островитян, обнаруженные при раскопках в пещерах, где они некогда жили, и сохранившиеся с XV в., почти идентичны кроманьонским. Выходит, гуанчи — реликт далеких исторических эпох? Но остаётся неразрешимой главная загадка — когда, откуда и как гуанчи, не сведущие в мореплавании, попали на Канарские острова? Разгадки у этой тайны нет, хотя гипотез существует множество.
Согласно Плинию Старшему, где-то в лесах за Атласом жило племя берберского происхождения, известное под именем "канарии" — слабый намёк, быть может, дающий ключ к разгадке. Далее, в "карманном словарике", составленном французскими монахами, сохранилось название одного из островов на языке гуанчей — остров Марзаган. Но Марзаган есть и близ Агадира в Северной Африке, и это название берберского происхождения. Впрочем, как и название побережья Рифа, напоминающее о Тенерифе. На этом, правда, сходство языка гуанчей с берберским заканчивается.
Лоуренс Грин в своей книге о Канарах попытался объяснить наименование одного из островов: "Гомера — странное название, и никто не знает точно, откуда оно произошло. Понятно, оно не имеет отношения к автору бессмертной "Одиссеи". Известно, однако, что в горах Сахары, откуда, возможно, пришли предки гуанчей, жило племя гумеро. Один учёный утверждал, что народ там знал язык свиста. Может быть, это и так, хотя мне кажется, что замечательное искусство высвистывать слова зародилось в ущельях Гомеры."
Здесь, на Гомере даже птицы поют человеческими голосами. "Фелиппе! Федерико! Альфонсо!" — можно услыхать в лесу, где на много миль нет ни одной живой души. И свистуны, выпевающие испанские имена, найдутся — ими окажутся чёрные дрозды-пересмешники, прекрасно имитирующие звуки, которые они часто слышат в лесу.
В мире — в Центральной Америке, в Африке да и в Европе — можно встретить народы, пользующиеся языком свиста. Но куда им до жителей острова Гомера. Свист у гомерцев необыкновенно силён — в местной технике исполнения он разносится порой на. 14 км! Один из путешественников, посетивших Канары в начале ХХ в., рассказывал местный анекдот о недоверчивом англичанине, который попросил канарца, чтобы проверить силу звука, свистнуть ему на ухо. В результате, говорят, он оглох на две недели. И ничего удивительного! Для сравнения: мощность свиста пиренейских горцев из Беарна и Ааса (а они свистят "всего" на 2-3 км) составляет на расстоянии 1 м от свистуна 110 децибел.
Старинные испанские и португальские хроники упоминают о некоем "сильбо" — языке-свисте, который якобы не раз разносился над островами Гомера, Тенерифе, и даже над Иерро — самом западном и удаленном из группы Канарских островов — в минуту опасности. Каждая страница истории островов архипелага передана с помощью языка свиста высоко в горы и оттуда снова докатилась до самых дальних низин и заливов.
С помощью языка свиста общались гуанчи, отбиваясь от вооружённых до зубов отрядов испанцев, и подробности этой трагедии эхо переносило во все уголки Канар. Свистом же созывались мужчины острова Гомера, говорившие уже, видимо, на испанском языке, когда дерзкий пират Дрейк пытался атаковать столицу — город Сан-Себастьян.
Через несколько лет островитяне вновь подали свистом сигнал тревоги — корабли гёзов пришли мстить испанцам за сожжённые города и села Фландрии. Тревожный свист "готовься к бою!", "к оружию!" раздался над Гомерой, когда в ХVII в. алжирские корсары, высадившись в бухте Сан-Себастьяна, зажгли захваченный город. Печальный свист долго провожал пиратские корабли, вёзшие на невольничьи рынки Магриба последних из оставшихся в живых гуанчи, высоко ценившихся работорговцами за силу и светлую кожу. А во время гражданской войны в Испании канарские республиканцы, отбиваясь от десанта Франко, свистом получали нужную информацию и свистом же предупредили своих сторонников на острове, что приняли последний бой на вершине неприступной Рок-Агандос и вынуждены сдаться, поскольку у них не осталось ни капли воды для раненых.
Ученые бьются над разгадкой феномена "сильбо Гомера" уже не одну сотню лет. Несомненно одно — язык свиста существовал здесь задолго до прихода испанцев. Это был язык гуанчей, вероятно, подсказанный им самой природой острова. Ведь Гомера — небольшой островок, явно вулканического происхождения. Здесь много "козьих троп", а весь он вдоль и поперёк изрезан широкими и крутыми ущельями, по дну которых бегут ревущие потоки воды. Они настолько шумливы, что заглушают человеческие голоса, и чем добираться до приятеля на другой стороне ущелья, карабкаясь по обрывистым скалам, чтобы поговорить с ним, то лучше уж просвистеть ему все последние новости.
Перед тем, как исчезнуть с лица земли, гуанчи успели научить испанских завоевателей свистеть. Принципы, положенные в основу языка свиста, были использованы в испанском варианте, и островитяне продолжали "вести беседы" над грохочущими стремнинами.
Даже сегодня гомерцы предпочитают не штурмовать ущелья, не кричать, надрывая глотку и не звонить по телефону, а объясняться с помощью языка свиста. Бывает, в пути сломается машина, и водитель досвистывается до кого-нибудь, и тот свистит дальше, пока сообщение не дойдёт до ближайшего гаража. Одним словом, сохранению его у островитян способствует горный рельеф и акустика ущелий, но, кроме того, как заметили исследователи, испанский язык, пожалуй, более, чем какой либо другой поддаётся переложению на "гомерический свист".
Трудно сказать, почему на Канарских островах в своё время не изобрели нечто вроде там-тамов или щелевых "говорящих" барабанов туддукатов. Может быть, до них здесь просто "не додумались", и свистовой язык являет собой самое древнее "переговорное устройство", которое "всегда с собой"? Более древнее, чем любое механическое приспособление для передачи сообщений на дальние расстояния.
Ещё одной, "романтической" гипотезой, связанной с Канарскими островами, мы обязаны античному времени. Конечно же, речь идёт о знаменитой в веках Атлантиде Платона. Многие всерьез верят, что пики Канарских островов — это всё, что осталось от континента Атлантиды, а гуанчи будто бы некогда были пастухами просвещённой расы атлантов "и им удалось спастись, потому что они находились со своими стадами в горах, когда вся остальная земля погрузилась в пучину океана".
Десятки учёных в XIX и XX вв. пытались связать в один узел доказательства существования Атлантиды, островные остатки исчезнувшего материка и высокий рост белокожих и белокурых гуанчей с таинственным "языком свиста", которым будто бы владели атланты. Француз Г. Пуассон писал, что древнейшее население Западной Европы — кроманьонцы — могло прийти в Европу только из Атлантиды, и что воспоминание об этих высокорослых племенах сохранилось в мифах о великанах и гигантах.
Геологи доказали, что Канары — не часть погрузившегося в море континента, а вулканические пики третичного периода. Промеры между островами и Африканским побережьем обнаружили такие глубины, что даже если когда-либо и существовал "континентальный мост", то его смыло задолго до того, как на земле появились люди.
Помимо "романтической", существует и гипотеза "фантастическая".
Знаменитый швейцарец Э. Деникен уверен, что гуанчи — одичавшие потомки белокурых и голубоглазых пришельцев из космоса, прилетевших по трассе "Сириус — Земля". При этом он ссылается на язык свиста, как на своеобразное "эсперанто Вселенной", которым будто бы в совершенстве владели "пришельцы".
Сторонники "фантастической археологии" связывают в единый клубок сенсаций "магическое прошлое" Атлантики (начиная с гибели Атлантиды) и её "космическое настоящее". Не случайно, дескать, древние так боялись Моря Тьмы, и не случайно "загадка Бермудского Треугольника" родилась и существует в этом, а не в каком другом океане планеты.
Пусть спорят романтики и учёные, фантасты и реалисты, на нашей голубой планете есть множество тайн, которым суждено навсегда остаться неразгаданными. Они живут в изумрудном шелесте лесов, покрывающих горные пики, в протяжном мелодичном свисте, который разносит над ущельями вездесущее эхо, в звучащих как старинное заклинание названиях Островов в Океане.
Обсуждения Тайна канарских гуанчей