Настоящая статья написана по причине того, что в настоящее время (начало XXI-го века) человек продолжает оставаться непознанным творением Господа Бога.
Известно, что традиционная медицина и гомеопатия продолжают осуществлять лечение человека, в основном, с помощью пилюль, таблеток, микстур и инъекций, которые, в основном, имеют много разных противопоказаний и побочных реакций для их применения, что значительно ограничивает проведение лечения разных заболеваний. В то же время наукой доказано, что прежде чем попасть лекарственным веществам внутрь клеток, им, в основном, предстоит преодолеть 3-и физиологических барьера – желудок с кишечником, печень и мембраны клеток. Именно они по разным причинам способны существенно снижать необходимую концентрацию лекарств путем выведения их с мочой, калом и потом из организма, что и заставляет врачей увеличивать их количество, чтобы достичь лечебного эффекта.
Однако сегодня учеными России было сделано открытие - впервые объективно доказано, что химические вещества действуют на разные биологические объекты не только при молекулярном контакте, но и дистанционно, т. е. на расстоянии. Иначе говоря, энергоинформационные свойства химических веществ распространяются в пространстве подобно волнам. Если это излучение направлено на другой материальный объект, то часть энергии излучения поглощается и поглощающий объект приобретает свойства излучающего объекта. В основном, эти исследования были проведены на живых одноклеточных биосистемах и лишь частично с организмом человека. Однако приобретенный опыт этих ученых, к сожалению, был недостаточным, чтобы иметь выход в практическую медицину, т. е. эффективно лечить заболевания людей.
И, тем не менее, этот опыт не пропал даром, так как организм человека, являясь сложным по своему строению и содержанию, скрывал в себе и другие, еще не познанные учеными тайны нашего Создателя. Возможно, поэтому автору через откровение Свыше и было даровано открытие о специальных энерго-информационных структурах человека, которые способны передавать волновым способом свойства разных веществ во внутрь клеток разных структур, органов и систем его организма, чтобы они могли с помощью специальных программ их оздоровлять, омолаживать или лечить от разных заболеваний.
Все вышесказанное и двадцатилетний практический опыт автора знакомят читателей с новыми возможностями продления жизни людей за счет очищения их организма от вредных веществ экологически грязной внешней среды и его омоложения. В то же временя волновой способ передачи свойств разных веществ в клетки человека позволил их и эффективно лечить от разных заболеваний не столько лекарствами, общепризнанными в традиционной медицине и гомеопатии, сколько свойствами биологически полезных веществ. Так, например, детей от некоторых онкологических болезней, туберкулеза, болезней легких, желудочно-кишечного тракта и других, а также лечить некоторые последствия травм головного мозга.
И, наконец, сегодня мы имеем уникальную возможность спасения будущих поколений еще в дородовый период беременных женщин, когда у них возникают разные осложнения – анемия, кровотечения, недоразвитая плацента, частые возбуждения матки, угроза выкидыша плода и т. д. или его смерть. Как правило, в результате этого рождаются ослабленные дети с низким качеством здоровья, которые в свою очередь имеют высокий риск погибнуть от разных острых инфекций или болезней.
Однако практический опыт автора показал, что с помощью нового открытия большинство проблем осложненной беременности женщин становится разрешимыми, так как сегодня он уже «родил» достаточное количество здоровых, доношенных детей.
Необходимо особо сказать, что открытие автора позволяет говорить не только о клеточной медицине как новом направлении в науке, но и о третьем этапе развития самой медицины. Именно этот этап теперь требует знания от всех врачей, как обо всем организме в целом, так и о разных отдельных его частях. Иначе говоря, сегодня у врачей впервые появилась возможность одновременно воздействовать свойствами биологически полезных веществ, как на большинство клеток всего организма в целом, так и избирательно на те или иные клетки структур тела, органов или систем человека. Автор не сомневается, что за клеточной медициной будущее, хотя еще предстоит ее глубокое теоретическое осмысление и практическое совершенствование.
И в то же время это открытие свидетельствует еще и о том, что теперь людям (взрослым, подросткам, детям) и беременным женщинам во многих случаях не потребуется принимать таблетки и микстуры или делать инъекции. Разве это не чудо, дарованное нам Господом Богом? Разве это не многовековая мечта врачей и пациентов?
В настоящей статье обсуждаемая тема пока, естественно, находятся за чертой традиционного мышления ученых мира, врачей и обычных людей планеты. Однако автор уверен, что эта работа станет не только лучом света во мраке пессимизма и безысходности современного вымирающего человечества, но и его надеждой на долголетие, активную творческую жизнь и сохранение здоровья будущих поколений.
«Кто думает, что он знает что-нибудь,
тот еще ничего не знает, как должно
знать. Но кто любит Бога, тому дано
знание».
(Библия, 1 Коринфянам 8:2 – 3)
Однако, чтобы читатели могли понять практическое значение настоящего открытия для людей, приведем примеры лечения, оздоровления и омоложения клеток онкологических детей свойствами биологически полезных веществ на расстоянии
Для достоверности оценки выздоровления этих детей, было решено, во-первых, процитировать оценку состояния здоровья своего ребенка матерью, а во-вторых, динамику результатов инструментальных методов обследования и лабораторных данных, заключений онкологов и специалистов узкого профиля. А для наглядности продемонстрировать динамику внешнего вида ребенка на основании его фотографий. Все это позволило объективно осмыслить процесс выздоровления детей, который стал возможным только за счет лечения, оздоровления и омоложения их клеток свойствами разных биологически полезных веществ по определенным программам. Для этого был использован дистанционный способ волнового переноса свойств этих веществ через энерго-информационные структуры организма малыша внутрь его клеток.
Итак, в первом случае речь пойдет о мальчике с онкологическим заболеванием. Историю жизни и болезни этого ребенка и свои переживания изложила его мама в виде рассказа «Окно в жизнь». А во втором случае автор расскажет о жизни девочки, у которой было 2-е формы рака и полип слизистых покровов носа.
Забегая вперед, необходимо сказать, что оба ребенка живы и здоровы по настоящее время - мальчик учится в специальной школе, а девочка кончила школу, институт, а сегодня, будучи девушкой, работает преподавателем по классу гитары. При этом они находятся на пожизненном лечении доктора В.Ю. Лисицына, о чем подробно свидетельствует его книга.
«ОКНО В ЖИЗНЬ» (из дневника матери)
Написано Е.Ю. Златогуре при содействии
доктора В. Ю. Лисицына – автора настоя-
щей статьи.
В НАЧАЛЕ БЫЛО…
Мне выпало нелёгкое материнское счастье. Я часто задумываюсь, за что на мою долю выпало столько испытаний, и почему мне приходится много бороться за то, чтобы быть матерью.
Беременность была трудной. На ранних сроках – угроза выкидыша и токсикоз, на поздних – угроза прерывания беременности.
Илья родился в срок, 15 декабря 1995 года, но роды были искусственные, скорые. Рост и вес новорожденного соответствовали норме.
С рождения у сына отмечался повышенный мышечный тонус, в связи с чем, был рекомендован массаж. В 5 месяцев неоднократно наблюдался тремор нижних конечностей, чему участковый невропатолог не придала особого значения, прописав только ванны из успокоительных трав.
В 11 месяцев у сына без видимых причин поднялась температура +38С, которая не сбивалась никакими средствами. Он сутками лежал, становясь хуже с каждым днём, а участковый педиатр, приходя на мои частые вызовы, удивлялась: «А от меня – то Вы что хотите?». У неё ничто не вызывало подозрения, так как, по её предположению, у ребёнка резались зубы, в то время как явных признаков на это не было. Только через две недели, когда у сына вокруг глаз появились синяки, лицо стало серо-голубого цвета, и мы обратились к заведующей педиатрического отделения поликлиники, нас госпитализировали в одну из центральных больниц города с диагнозом: «Лейкоз?».
Но и там к нам отнеслись «спустя рукава», не сделав соответствующие анализы при поступлении, чтобы опровергнуть этот диагноз. Нас поместили в инфекционное отделение и назначили антибиотики. Врачи нашего отделения и другие специалисты, приглашенные для консультации, считали, что анализов крови и мочи недостаточно для постановки диагноза, который всё ещё не был определён. Дополнительно требовались УЗИ, рентген, компьютерная томография, но на эти обследования была двухнедельная очередь.
В ожидании её сын «таял» на глазах. По ночам он практически не спал, переворачиваясь с боку на бок каждые пять секунд, издавая стон. Высокая температура продолжала держаться, а вокруг глаз не «отцветали» очкообразные синяки. К тому же в височной области у ребёнка появилась опухоль (позже выяснилось, что это был метастаз). Впервые её обнаружив, я попросила медсестру пригласить дежурного врача, так как уже был поздний вечер. Медсестра мне мило ответила, что сегодня дежурная - заведующая отделением, но её сейчас лучше не беспокоить, так как она в плохом настроении, и, скорее всего, это у ребёнка такое строение черепа и нет повода для беспокойства.
В конце концов, сын перестал есть и у него появилась рвота. В таком состоянии мы дождались очереди на УЗИ. Профессор уролог, увидев результат обследования, посоветовал проконсультироваться в Онкологическом центре с диагнозом «Нефробластома?».
После осмотра 30 декабря 1996 года онкологи поставили предварительный диагноз: «Диссеминированная нейробластома забрюшинного пространства IV стадии с метастазами в костный мозг и кости». К тому времени сыну исполнился 1 год.
По критическому состоянию ребёнка было ясно, что ему требуется госпитализация, но врачи Онкоцентра сказали: «У нас начинаются новогодние каникулы, поэтому мы всех выписываем и оставляем только остро нуждающихся. Приходите после праздников, а сейчас мест нет».
ПРИГОВОР ОНКОЦЕНТРА
В приемном покое Онкоцентра, находясь в подавленном состоянии, ставлю свою подпись под числом 30.12.96. и словами «на оперативную, химио – и лучевую терапию согласна». Эти слова коробят душу, но другого выхода нет, если только такими способами медицина может бороться.
«А какие у нас шансы?» - спрашивают, наверное, все родители.
Расплывчатый ответ о переносимости лечения…
В конце концов, не важно, каким способом, лишь бы помогло, я согласна на всё, что угодно.
Итак, на Илюшу завели историю Болезни № 96/2685 с диагнозом: «НЕЙРОБЛАСТОМА ЗАБРЮШИННОГО ПРОСТРАНСТВА с МЕТАСТАЗАМИ в СКЕЛЕТ и КОСТНЫЙ МОЗГ IV стадии (Цитологическое заключение 30.12.96: все поля зрения покрыты опухолевыми элементами нейрогенной природы).
Три курса химиотерапии позади. Нам предстоит ещё один курс, операция, затем ещё два курса химиотерапии, одна из которых высокодозная, затем трансплантация костного мозга. В связи с этим нас переводят в другое отделение – «трансплантации костного мозга». Звучит зловеще. Здесь почти реанимация. Стерильность. Маленькое пространство и много детей. Они ходят и катят перед собой штатив с капельницами. «Не забывай, что ты привязана! Не заматывайся вокруг капельницы!» - слышны напоминания мам. Детишкам не больше 3 - 4 лет, но в этом деле они хорошо разбираются.
…Как страшный сон.
Тогда, в те жуткие дни, мне нельзя было думать о плохом, мне нельзя было плакать, мне надо было собраться в кулак и быть уверенной и спокойной, вселять надежду и силы в своего ребёнка. И теперь, когда я всё оцениваю со стороны и понимаю, насколько это было страшно и жутко, я проливаю слёзы, которые тогда не имела права себе позволить.
На завтра назначена операция. Однако он еще весёлый и радостный… Пытается делать первые самостоятельные шаги. Трудно представить, что завтра он может лежать под скальпелем.
30.03.1997 год. Обычная процедура перед сном и предстоящей операции – очистительная клизма. Медсестра приносит заполненную до половины «кружку Эсмарха»: «Ну, немного вольём…»
Катастрофа случилась внезапно. Подняла ребёнка, а он почти что синий, голова повисла и руки сжаты в судороге. «Миленький, дыши, дыши!!!» Через несколько мгновений вырвался хрип. Он не приходит в сознание. Вызвали реаниматолога. Подключили к кислороду. Губки покраснели, но он стонал, не открывая глаз. Меня убедили в том, что так действует расслабляющее лекарство, и что теперь он спит. Я хотела остаться с ним на ночь, но мне запретили. Тогда я и не подозревала, насколько всё страшно, но уходила с тяжелым сердцем.
Об этом трудно и больно вспоминать, это хочется забыть, вычеркнуть из памяти навсегда, навечно. Это боль и содрогание, это мука и слёзы, это горе навсегда.
Я знаю, что такое «ни жив, ни мертв».
Пришла утром и нашла его таким, каким оставила вчера, только бледное лицо и голубые губы. «Наверное, спит», - подумала я. Взяла его ручку в свою – она холодная. Посидела рядышком. «Почему он не просыпается, обычно такой чувствительный на прикосновение?» Пробую разбудить, зову его, но он по-прежнему лежит без движения с закрытыми глазками. Я начинаю беспокоиться. Неужели такой крепкий сон? И тут я понимаю, что, видимо, он без сознания.
Еле-еле дождалась лечащего врача. Она заглянула ему в глаза – зрачки плохо реагируют на свет. Сразу поставили капельницы, потом меняли одну за другой, видимо не зная, что предпринять. Он всё еще не приходил в себя.
Подключили к аппарату контроля дыхания и пульса. Я впилась в экран. Вдруг пульс «0»! Я бегу за врачами, они долго соображают: «Как «ноль», что Вы говорите?» У меня язык не поворачивается закричать: «Скорее!».
Это вроде бы отошел датчик. Как я ещё живу?
Потом дыхание: «девять, пять, три» - дальше ждать нельзя, зову врачей. Они медленно доходят до бокса… Или мне кажется, что время остановилось?
У него начинается рвота, он не может себя контролировать, он давится, он задыхается. Меня просят уйти.
Куда, куда? Здесь моя жизнь, мой ребёнок! Но смотреть на это я уже тоже не могу, кажется, что сама потеряю сознание. Бегу в пустую палату, бросаюсь к окну и горячо молюсь о его спасении. Плакать нет сил, меня бьёт сильная дрожь.
К нему один за другим начинают приходить разные специалисты. Я сижу около двери и уже не контролирую время. Моя надежда в каждом приходящем враче – сейчас он сделает так, чтобы он очнулся. Нет, всё напрасно.
«Вы его мама? Надеюсь, Вы поняли, что мы забираем его в реанимацию?». Выкатывают кроватку, я беспомощно смотрю в неё. Может броситься к нему и поцеловать? Но всё же я держу себя в руках.
Его увезли. Я не знаю, куда ткнуться. Забираю его вещи из палаты и складываю в пакеты. Как дико! Никуда не могу убрать пустышку, кладу себе в карман – как будто он со мной. Вот его любимая мягкая игрушка… Прижимаю её к себе и поднимаюсь в реанимацию.
Выходит заведующая отделением: «Давайте доживём до утра, а там будем говорить». Я не ожидала, что настолько серьёзно.
А как дожить до утра?
Приехала моя мама. Когда рядом родной человек, не так страшно.
Весь вечер и полночи молюсь. Может, поэтому он и дожил до утра?
Он в коме. Врачи прячут и отводят взгляд. Сочувственно кивают головой и разводят руками – тут, мол, всякое может случиться.
Илюша уже неделю в реанимации. Врачи говорят, что он не откликается на имя и не смотрит.
Знать о нём с чьих-то слов – это мучительно. Я сама должна его увидеть! Правдами и неправдами пробираюсь в реанимацию.
Страшная картина… Ручки и ножки привязаны к кроватке, из носа – зонд в желудок, так его кормят; дышит через трахеостому - подключен к аппарату искусственной вентиляции лёгких и аппарату контроля деятельности сердца. Он сосёт пустышку, глаза открыты. Куда он смотрит? Взгляд направлен в сторону окна, глазки закатываются наверх.
Сейчас я его позову, и он посмотрит на меня, ведь я его мама, он меня помнит?! «Илюшенька… Илюшенька…». Нет, он меня не видит! Он меня не слышит!!!
Глажу по головке – на лице появляется складка страдания. Трогаю ручки – он крепко сжимает мой палец, но это рефлекс, как у новорожденного, а не сознание. Ему холодно. Мне трудно всё это видеть и я понимаю, что надо уйти.
«До свидания, котик!» - целую его в лобик.
Как передать мой ужас и шок от всего увиденного?!
Первый раз в жизни я рыдала на людях – в метро: комок в горле и слёзы по лицу крупными каплями, которые нельзя было сдержать. Я не могла выговорить ни слова, во мне стучала одна мысль: «Горе-то, какое! Что стало с моим мальчиком? Был такой хорошенький, а теперь, где ты, сыночек?» Это не укладывается в голове.
Кажется, я загнана в тупик. Сдвиги в положительную сторону после полной парализации ребёнка есть, но очень маленькие. Профессор невропатолог, приехавший для консультации за большие деньги, не сказал ничего утешительного. Онкологи практически обходят нас стороной, не собираясь проводить никакого противоракового лечения. Три дня бегаю за ними и умоляю сделать УЗИ брюшной полости, потому что у него очень большой живот. А вдруг это опухоль прогрессирует? …Видимо смотрят, как на пропащих.
Уже идет разговор о переводе нас в инфекционную больницу с диагнозом «Вирусный энцефалит». Я в ужасе – уж там-то точно никто не будет проводить химиотерапию.
Мы пытаемся упросить врачей оставить нас в Онкоцентре, но никто не хочет брать ответственность на себя.
Я плачу каждый день над его кроваткой. Больше всего меня беспокоят постоянно заведенные вверх глазные яблоки – «заходящее солнце», как сказал невропатолог.
Я чувствую, как у меня появляется ощущение бессилия и остаётся мало надежды.
ЗЫБКАЯ НАДЕЖДА НА ПОМОЩЬ
В один из вечеров, когда я оставалась ночевать в отделении (для меня сделали исключение), позвонила моя мама и сказала: «Есть доктор, который сказал, что попробует помочь. Если ты дашь своё согласие, то он завтра приедет, только об этом никому нельзя говорить». Я пессимистично подумала: «Неужели ещё кто-то может нам помочь? Он такой тяжелый, что от него все уже отказались, - а маме сказала, - Нам нечего терять. Пусть приезжает».
Доктор В.Ю.Лисицын приехал на следующий вечер, 21 апреля 1997 года. Посмотрел ребёнка, назначил лечение, на внешний вид очень простое и незатейливое. Я опять пессимистично подумала: «Разве это может помочь – без таблеток, уколов, микстур? Конечно, попробуем, а что нам ещё остаётся делать?! Я верю во всякие потусторонние силы, но в нашем случае… Спасибо и на том, что хотя бы взялся».
ВТОРОЕ РОЖДЕНИЕ
Мы в Инфекционной клинической больнице, в отделении детских нейроинфекций. Здесь мы были с 23 апреля по 16 мая 1997 года, всего 24 дня. В течение этого времени я продолжала лечение доктора В.Ю. Лисицына.
К новой обстановке опять надо привыкать. Вот, сыночек, теперь мы будем жить здесь. По счету – третья больница за пять месяцев. Это много или мало? Я перестала понимать разницу. Главное – мы живы.
Нижеприведенная информация отражает хронологию возрождения тела и психики моего сына.
Дата Восстановление нарушенных функций
1997 год
23.04 пытался приподняться на четвереньках кажется, что увидел маму, вечером плачет без перерыва 2,5 часа,слизь из трахеи не выделялась
24.04 поднимает ноги
26.04 вечером активный, играл с игрушкой, держал колечко улыбался, появились новые слоги, трахея «слезится» значительно меньше, не хрипит.
В настоящей статье автор ставил цель продемонстрировать эффективность естественного дистанционного способа оздоровления, омоложения и лечения клеток детей свойствами биологически полезных веществ. С этой целью не зря было выбрано и самое опасное для жизни человека заболевание – рак, с которым в большинстве случаев онкология пока, к сожалению, не способна эффективно бороться.
Необходимо сказать, что мама Илюши отчаянно боролась и продолжает бороться по настоящее время за сына, ежедневно отдавая свою жизнь за сохранение его жизни и нормальное психическое и физическое развитие с учетом его возраста.
Известно, что традиционная медицина и гомеопатия продолжают осуществлять лечение человека, в основном, с помощью пилюль, таблеток, микстур и инъекций, которые, в основном, имеют много разных противопоказаний и побочных реакций для их применения, что значительно ограничивает проведение лечения разных заболеваний. В то же время наукой доказано, что прежде чем попасть лекарственным веществам внутрь клеток, им, в основном, предстоит преодолеть 3-и физиологических барьера – желудок с кишечником, печень и мембраны клеток. Именно они по разным причинам способны существенно снижать необходимую концентрацию лекарств путем выведения их с мочой, калом и потом из организма, что и заставляет врачей увеличивать их количество, чтобы достичь лечебного эффекта.
Однако сегодня учеными России было сделано открытие - впервые объективно доказано, что химические вещества действуют на разные биологические объекты не только при молекулярном контакте, но и дистанционно, т. е. на расстоянии. Иначе говоря, энергоинформационные свойства химических веществ распространяются в пространстве подобно волнам. Если это излучение направлено на другой материальный объект, то часть энергии излучения поглощается и поглощающий объект приобретает свойства излучающего объекта. В основном, эти исследования были проведены на живых одноклеточных биосистемах и лишь частично с организмом человека. Однако приобретенный опыт этих ученых, к сожалению, был недостаточным, чтобы иметь выход в практическую медицину, т. е. эффективно лечить заболевания людей.
И, тем не менее, этот опыт не пропал даром, так как организм человека, являясь сложным по своему строению и содержанию, скрывал в себе и другие, еще не познанные учеными тайны нашего Создателя. Возможно, поэтому автору через откровение Свыше и было даровано открытие о специальных энерго-информационных структурах человека, которые способны передавать волновым способом свойства разных веществ во внутрь клеток разных структур, органов и систем его организма, чтобы они могли с помощью специальных программ их оздоровлять, омолаживать или лечить от разных заболеваний.
Все вышесказанное и двадцатилетний практический опыт автора знакомят читателей с новыми возможностями продления жизни людей за счет очищения их организма от вредных веществ экологически грязной внешней среды и его омоложения. В то же временя волновой способ передачи свойств разных веществ в клетки человека позволил их и эффективно лечить от разных заболеваний не столько лекарствами, общепризнанными в традиционной медицине и гомеопатии, сколько свойствами биологически полезных веществ. Так, например, детей от некоторых онкологических болезней, туберкулеза, болезней легких, желудочно-кишечного тракта и других, а также лечить некоторые последствия травм головного мозга.
И, наконец, сегодня мы имеем уникальную возможность спасения будущих поколений еще в дородовый период беременных женщин, когда у них возникают разные осложнения – анемия, кровотечения, недоразвитая плацента, частые возбуждения матки, угроза выкидыша плода и т. д. или его смерть. Как правило, в результате этого рождаются ослабленные дети с низким качеством здоровья, которые в свою очередь имеют высокий риск погибнуть от разных острых инфекций или болезней.
Однако практический опыт автора показал, что с помощью нового открытия большинство проблем осложненной беременности женщин становится разрешимыми, так как сегодня он уже «родил» достаточное количество здоровых, доношенных детей.
Необходимо особо сказать, что открытие автора позволяет говорить не только о клеточной медицине как новом направлении в науке, но и о третьем этапе развития самой медицины. Именно этот этап теперь требует знания от всех врачей, как обо всем организме в целом, так и о разных отдельных его частях. Иначе говоря, сегодня у врачей впервые появилась возможность одновременно воздействовать свойствами биологически полезных веществ, как на большинство клеток всего организма в целом, так и избирательно на те или иные клетки структур тела, органов или систем человека. Автор не сомневается, что за клеточной медициной будущее, хотя еще предстоит ее глубокое теоретическое осмысление и практическое совершенствование.
И в то же время это открытие свидетельствует еще и о том, что теперь людям (взрослым, подросткам, детям) и беременным женщинам во многих случаях не потребуется принимать таблетки и микстуры или делать инъекции. Разве это не чудо, дарованное нам Господом Богом? Разве это не многовековая мечта врачей и пациентов?
В настоящей статье обсуждаемая тема пока, естественно, находятся за чертой традиционного мышления ученых мира, врачей и обычных людей планеты. Однако автор уверен, что эта работа станет не только лучом света во мраке пессимизма и безысходности современного вымирающего человечества, но и его надеждой на долголетие, активную творческую жизнь и сохранение здоровья будущих поколений.
«Кто думает, что он знает что-нибудь,
тот еще ничего не знает, как должно
знать. Но кто любит Бога, тому дано
знание».
(Библия, 1 Коринфянам 8:2 – 3)
Однако, чтобы читатели могли понять практическое значение настоящего открытия для людей, приведем примеры лечения, оздоровления и омоложения клеток онкологических детей свойствами биологически полезных веществ на расстоянии
Для достоверности оценки выздоровления этих детей, было решено, во-первых, процитировать оценку состояния здоровья своего ребенка матерью, а во-вторых, динамику результатов инструментальных методов обследования и лабораторных данных, заключений онкологов и специалистов узкого профиля. А для наглядности продемонстрировать динамику внешнего вида ребенка на основании его фотографий. Все это позволило объективно осмыслить процесс выздоровления детей, который стал возможным только за счет лечения, оздоровления и омоложения их клеток свойствами разных биологически полезных веществ по определенным программам. Для этого был использован дистанционный способ волнового переноса свойств этих веществ через энерго-информационные структуры организма малыша внутрь его клеток.
Итак, в первом случае речь пойдет о мальчике с онкологическим заболеванием. Историю жизни и болезни этого ребенка и свои переживания изложила его мама в виде рассказа «Окно в жизнь». А во втором случае автор расскажет о жизни девочки, у которой было 2-е формы рака и полип слизистых покровов носа.
Забегая вперед, необходимо сказать, что оба ребенка живы и здоровы по настоящее время - мальчик учится в специальной школе, а девочка кончила школу, институт, а сегодня, будучи девушкой, работает преподавателем по классу гитары. При этом они находятся на пожизненном лечении доктора В.Ю. Лисицына, о чем подробно свидетельствует его книга.
«ОКНО В ЖИЗНЬ» (из дневника матери)
Написано Е.Ю. Златогуре при содействии
доктора В. Ю. Лисицына – автора настоя-
щей статьи.
В НАЧАЛЕ БЫЛО…
Мне выпало нелёгкое материнское счастье. Я часто задумываюсь, за что на мою долю выпало столько испытаний, и почему мне приходится много бороться за то, чтобы быть матерью.
Беременность была трудной. На ранних сроках – угроза выкидыша и токсикоз, на поздних – угроза прерывания беременности.
Илья родился в срок, 15 декабря 1995 года, но роды были искусственные, скорые. Рост и вес новорожденного соответствовали норме.
С рождения у сына отмечался повышенный мышечный тонус, в связи с чем, был рекомендован массаж. В 5 месяцев неоднократно наблюдался тремор нижних конечностей, чему участковый невропатолог не придала особого значения, прописав только ванны из успокоительных трав.
В 11 месяцев у сына без видимых причин поднялась температура +38С, которая не сбивалась никакими средствами. Он сутками лежал, становясь хуже с каждым днём, а участковый педиатр, приходя на мои частые вызовы, удивлялась: «А от меня – то Вы что хотите?». У неё ничто не вызывало подозрения, так как, по её предположению, у ребёнка резались зубы, в то время как явных признаков на это не было. Только через две недели, когда у сына вокруг глаз появились синяки, лицо стало серо-голубого цвета, и мы обратились к заведующей педиатрического отделения поликлиники, нас госпитализировали в одну из центральных больниц города с диагнозом: «Лейкоз?».
Но и там к нам отнеслись «спустя рукава», не сделав соответствующие анализы при поступлении, чтобы опровергнуть этот диагноз. Нас поместили в инфекционное отделение и назначили антибиотики. Врачи нашего отделения и другие специалисты, приглашенные для консультации, считали, что анализов крови и мочи недостаточно для постановки диагноза, который всё ещё не был определён. Дополнительно требовались УЗИ, рентген, компьютерная томография, но на эти обследования была двухнедельная очередь.
В ожидании её сын «таял» на глазах. По ночам он практически не спал, переворачиваясь с боку на бок каждые пять секунд, издавая стон. Высокая температура продолжала держаться, а вокруг глаз не «отцветали» очкообразные синяки. К тому же в височной области у ребёнка появилась опухоль (позже выяснилось, что это был метастаз). Впервые её обнаружив, я попросила медсестру пригласить дежурного врача, так как уже был поздний вечер. Медсестра мне мило ответила, что сегодня дежурная - заведующая отделением, но её сейчас лучше не беспокоить, так как она в плохом настроении, и, скорее всего, это у ребёнка такое строение черепа и нет повода для беспокойства.
В конце концов, сын перестал есть и у него появилась рвота. В таком состоянии мы дождались очереди на УЗИ. Профессор уролог, увидев результат обследования, посоветовал проконсультироваться в Онкологическом центре с диагнозом «Нефробластома?».
После осмотра 30 декабря 1996 года онкологи поставили предварительный диагноз: «Диссеминированная нейробластома забрюшинного пространства IV стадии с метастазами в костный мозг и кости». К тому времени сыну исполнился 1 год.
По критическому состоянию ребёнка было ясно, что ему требуется госпитализация, но врачи Онкоцентра сказали: «У нас начинаются новогодние каникулы, поэтому мы всех выписываем и оставляем только остро нуждающихся. Приходите после праздников, а сейчас мест нет».
ПРИГОВОР ОНКОЦЕНТРА
В приемном покое Онкоцентра, находясь в подавленном состоянии, ставлю свою подпись под числом 30.12.96. и словами «на оперативную, химио – и лучевую терапию согласна». Эти слова коробят душу, но другого выхода нет, если только такими способами медицина может бороться.
«А какие у нас шансы?» - спрашивают, наверное, все родители.
Расплывчатый ответ о переносимости лечения…
В конце концов, не важно, каким способом, лишь бы помогло, я согласна на всё, что угодно.
Итак, на Илюшу завели историю Болезни № 96/2685 с диагнозом: «НЕЙРОБЛАСТОМА ЗАБРЮШИННОГО ПРОСТРАНСТВА с МЕТАСТАЗАМИ в СКЕЛЕТ и КОСТНЫЙ МОЗГ IV стадии (Цитологическое заключение 30.12.96: все поля зрения покрыты опухолевыми элементами нейрогенной природы).
Три курса химиотерапии позади. Нам предстоит ещё один курс, операция, затем ещё два курса химиотерапии, одна из которых высокодозная, затем трансплантация костного мозга. В связи с этим нас переводят в другое отделение – «трансплантации костного мозга». Звучит зловеще. Здесь почти реанимация. Стерильность. Маленькое пространство и много детей. Они ходят и катят перед собой штатив с капельницами. «Не забывай, что ты привязана! Не заматывайся вокруг капельницы!» - слышны напоминания мам. Детишкам не больше 3 - 4 лет, но в этом деле они хорошо разбираются.
…Как страшный сон.
Тогда, в те жуткие дни, мне нельзя было думать о плохом, мне нельзя было плакать, мне надо было собраться в кулак и быть уверенной и спокойной, вселять надежду и силы в своего ребёнка. И теперь, когда я всё оцениваю со стороны и понимаю, насколько это было страшно и жутко, я проливаю слёзы, которые тогда не имела права себе позволить.
На завтра назначена операция. Однако он еще весёлый и радостный… Пытается делать первые самостоятельные шаги. Трудно представить, что завтра он может лежать под скальпелем.
30.03.1997 год. Обычная процедура перед сном и предстоящей операции – очистительная клизма. Медсестра приносит заполненную до половины «кружку Эсмарха»: «Ну, немного вольём…»
Катастрофа случилась внезапно. Подняла ребёнка, а он почти что синий, голова повисла и руки сжаты в судороге. «Миленький, дыши, дыши!!!» Через несколько мгновений вырвался хрип. Он не приходит в сознание. Вызвали реаниматолога. Подключили к кислороду. Губки покраснели, но он стонал, не открывая глаз. Меня убедили в том, что так действует расслабляющее лекарство, и что теперь он спит. Я хотела остаться с ним на ночь, но мне запретили. Тогда я и не подозревала, насколько всё страшно, но уходила с тяжелым сердцем.
Об этом трудно и больно вспоминать, это хочется забыть, вычеркнуть из памяти навсегда, навечно. Это боль и содрогание, это мука и слёзы, это горе навсегда.
Я знаю, что такое «ни жив, ни мертв».
Пришла утром и нашла его таким, каким оставила вчера, только бледное лицо и голубые губы. «Наверное, спит», - подумала я. Взяла его ручку в свою – она холодная. Посидела рядышком. «Почему он не просыпается, обычно такой чувствительный на прикосновение?» Пробую разбудить, зову его, но он по-прежнему лежит без движения с закрытыми глазками. Я начинаю беспокоиться. Неужели такой крепкий сон? И тут я понимаю, что, видимо, он без сознания.
Еле-еле дождалась лечащего врача. Она заглянула ему в глаза – зрачки плохо реагируют на свет. Сразу поставили капельницы, потом меняли одну за другой, видимо не зная, что предпринять. Он всё еще не приходил в себя.
Подключили к аппарату контроля дыхания и пульса. Я впилась в экран. Вдруг пульс «0»! Я бегу за врачами, они долго соображают: «Как «ноль», что Вы говорите?» У меня язык не поворачивается закричать: «Скорее!».
Это вроде бы отошел датчик. Как я ещё живу?
Потом дыхание: «девять, пять, три» - дальше ждать нельзя, зову врачей. Они медленно доходят до бокса… Или мне кажется, что время остановилось?
У него начинается рвота, он не может себя контролировать, он давится, он задыхается. Меня просят уйти.
Куда, куда? Здесь моя жизнь, мой ребёнок! Но смотреть на это я уже тоже не могу, кажется, что сама потеряю сознание. Бегу в пустую палату, бросаюсь к окну и горячо молюсь о его спасении. Плакать нет сил, меня бьёт сильная дрожь.
К нему один за другим начинают приходить разные специалисты. Я сижу около двери и уже не контролирую время. Моя надежда в каждом приходящем враче – сейчас он сделает так, чтобы он очнулся. Нет, всё напрасно.
«Вы его мама? Надеюсь, Вы поняли, что мы забираем его в реанимацию?». Выкатывают кроватку, я беспомощно смотрю в неё. Может броситься к нему и поцеловать? Но всё же я держу себя в руках.
Его увезли. Я не знаю, куда ткнуться. Забираю его вещи из палаты и складываю в пакеты. Как дико! Никуда не могу убрать пустышку, кладу себе в карман – как будто он со мной. Вот его любимая мягкая игрушка… Прижимаю её к себе и поднимаюсь в реанимацию.
Выходит заведующая отделением: «Давайте доживём до утра, а там будем говорить». Я не ожидала, что настолько серьёзно.
А как дожить до утра?
Приехала моя мама. Когда рядом родной человек, не так страшно.
Весь вечер и полночи молюсь. Может, поэтому он и дожил до утра?
Он в коме. Врачи прячут и отводят взгляд. Сочувственно кивают головой и разводят руками – тут, мол, всякое может случиться.
Илюша уже неделю в реанимации. Врачи говорят, что он не откликается на имя и не смотрит.
Знать о нём с чьих-то слов – это мучительно. Я сама должна его увидеть! Правдами и неправдами пробираюсь в реанимацию.
Страшная картина… Ручки и ножки привязаны к кроватке, из носа – зонд в желудок, так его кормят; дышит через трахеостому - подключен к аппарату искусственной вентиляции лёгких и аппарату контроля деятельности сердца. Он сосёт пустышку, глаза открыты. Куда он смотрит? Взгляд направлен в сторону окна, глазки закатываются наверх.
Сейчас я его позову, и он посмотрит на меня, ведь я его мама, он меня помнит?! «Илюшенька… Илюшенька…». Нет, он меня не видит! Он меня не слышит!!!
Глажу по головке – на лице появляется складка страдания. Трогаю ручки – он крепко сжимает мой палец, но это рефлекс, как у новорожденного, а не сознание. Ему холодно. Мне трудно всё это видеть и я понимаю, что надо уйти.
«До свидания, котик!» - целую его в лобик.
Как передать мой ужас и шок от всего увиденного?!
Первый раз в жизни я рыдала на людях – в метро: комок в горле и слёзы по лицу крупными каплями, которые нельзя было сдержать. Я не могла выговорить ни слова, во мне стучала одна мысль: «Горе-то, какое! Что стало с моим мальчиком? Был такой хорошенький, а теперь, где ты, сыночек?» Это не укладывается в голове.
Кажется, я загнана в тупик. Сдвиги в положительную сторону после полной парализации ребёнка есть, но очень маленькие. Профессор невропатолог, приехавший для консультации за большие деньги, не сказал ничего утешительного. Онкологи практически обходят нас стороной, не собираясь проводить никакого противоракового лечения. Три дня бегаю за ними и умоляю сделать УЗИ брюшной полости, потому что у него очень большой живот. А вдруг это опухоль прогрессирует? …Видимо смотрят, как на пропащих.
Уже идет разговор о переводе нас в инфекционную больницу с диагнозом «Вирусный энцефалит». Я в ужасе – уж там-то точно никто не будет проводить химиотерапию.
Мы пытаемся упросить врачей оставить нас в Онкоцентре, но никто не хочет брать ответственность на себя.
Я плачу каждый день над его кроваткой. Больше всего меня беспокоят постоянно заведенные вверх глазные яблоки – «заходящее солнце», как сказал невропатолог.
Я чувствую, как у меня появляется ощущение бессилия и остаётся мало надежды.
ЗЫБКАЯ НАДЕЖДА НА ПОМОЩЬ
В один из вечеров, когда я оставалась ночевать в отделении (для меня сделали исключение), позвонила моя мама и сказала: «Есть доктор, который сказал, что попробует помочь. Если ты дашь своё согласие, то он завтра приедет, только об этом никому нельзя говорить». Я пессимистично подумала: «Неужели ещё кто-то может нам помочь? Он такой тяжелый, что от него все уже отказались, - а маме сказала, - Нам нечего терять. Пусть приезжает».
Доктор В.Ю.Лисицын приехал на следующий вечер, 21 апреля 1997 года. Посмотрел ребёнка, назначил лечение, на внешний вид очень простое и незатейливое. Я опять пессимистично подумала: «Разве это может помочь – без таблеток, уколов, микстур? Конечно, попробуем, а что нам ещё остаётся делать?! Я верю во всякие потусторонние силы, но в нашем случае… Спасибо и на том, что хотя бы взялся».
ВТОРОЕ РОЖДЕНИЕ
Мы в Инфекционной клинической больнице, в отделении детских нейроинфекций. Здесь мы были с 23 апреля по 16 мая 1997 года, всего 24 дня. В течение этого времени я продолжала лечение доктора В.Ю. Лисицына.
К новой обстановке опять надо привыкать. Вот, сыночек, теперь мы будем жить здесь. По счету – третья больница за пять месяцев. Это много или мало? Я перестала понимать разницу. Главное – мы живы.
Нижеприведенная информация отражает хронологию возрождения тела и психики моего сына.
Дата Восстановление нарушенных функций
1997 год
23.04 пытался приподняться на четвереньках кажется, что увидел маму, вечером плачет без перерыва 2,5 часа,слизь из трахеи не выделялась
24.04 поднимает ноги
26.04 вечером активный, играл с игрушкой, держал колечко улыбался, появились новые слоги, трахея «слезится» значительно меньше, не хрипит.
В настоящей статье автор ставил цель продемонстрировать эффективность естественного дистанционного способа оздоровления, омоложения и лечения клеток детей свойствами биологически полезных веществ. С этой целью не зря было выбрано и самое опасное для жизни человека заболевание – рак, с которым в большинстве случаев онкология пока, к сожалению, не способна эффективно бороться.
Необходимо сказать, что мама Илюши отчаянно боролась и продолжает бороться по настоящее время за сына, ежедневно отдавая свою жизнь за сохранение его жизни и нормальное психическое и физическое развитие с учетом его возраста.
Обсуждения Оздоровление, омоложение и лечение клеток человека