Эту песню я слышал в далёкие дни,
Когда песни лились из души,
Но похоже надолго умолкли они
В современной гремучей глуши.

Нелегко пробиваться живым голосам
В наш бетонно-компьютерный век,
Но поющим сердцам и текущим слезам
Вторит чистое золото рек.

Не на Гудзоне, не на Клондайке
Грянули звуки, чуть загрустив.
Волжские струи струн балалайки
Перехватили прежний мотив.

Не на Гавайях, не на Ямайке
Клином сошёлся старый наш свет.
Тум-балалайка, тум-балалайка,
Грустная песня прожитых лет.

Подставляйте бокалы и пейте до дна
Непочатую чашу мою.
За спиною - война, предо мною - стена,
И стене я куплеты пою.

Ритм аккордов моих раскалённым ядром
Рубит в душах пылающий круг,
Но стена поглощает кирпичным нутром
Бесполезно усиленный звук.

Не на Гудзоне, не на Клондайке
Грянули звуки, чуть загрустив.
Волжские струи струн балалайки
Перехватили прежний мотив.

Не на Гавайях, не на Ямайке
Клином сошёлся старый наш свет.
Тум-балалайка, тум-балалайка,
Грустная песня прожитых лет.

Искромётная юность вильнула хвостом,
Никогда не вернётся она.
Лебединым пером на песке золотом
Я пишу, чтоб упала стена.

Босиком по пучине бреду налегке,
И волной набегает строка.
Вспоминайте меня в голубом далеке,
Где слезой золотится река.

Не на Гудзоне, не на Клондайке
Грянули звуки, чуть загрустив.
Волжские струи струн балалайки
Перехватили прежний мотив.

Не на Гавайях, не на Ямайке
Клином сошёлся старый наш свет.
Тум-балалайка, тум-балалайка,
Грустная песня прожитых лет.